Но на этот раз он прошипел ей в ухо:
– В следующий раз, Камилла. В следующий раз ты умрешь.
Руки еще мгновение продолжали сжимать ее. Затем на нее навалилась тьма, пол поплыл у нее под ногами, и она потеряла сознание.
– Камилла! – услышала она отчаянный голос сквозь окутывавшую ее бездну тьмы. Филип?! Сознание постепенно возвращалось к ней, а вместе с ним и ощущение боли во всем теле.
– Камилла, открой глаза. – Его голос был властным, но в нем слышалось волнение. – Посмотри на меня. Очнись и посмотри на меня. Тебе очень больно?
Он встревожен, смутно подумала она. И попыталась сделать то, что могло бы его успокоить.
С ее губ сорвался хрип, когда она открыла глаза. Мир плавал в синем тумане. Сквозь него Камилла увидела склонившееся над ней смуглое лицо, застывшее в напряжении. Сильные руки подняли ее, прижали к теплой мускулистой груди.
– Филип. – Ее голос ужаснул ее саму, это был хриплый шепот, едва слышный, вырывавшийся из пересохших губ. Говорить было мучительно больно, но ей надо ему сказать. – Это… был… он… – Ее глаза наполнились слезами, она закашлялась. – Он пытался… – Камилла глотнула и вцепилась пальцами в его рукав. – Филип, он пытался меня убить…
– Я знаю, любимая, знаю.
Граф убрал с ее влажного лба прядь волос. В этот момент к ним подошел Джеймс.
– Какого дьявола… – начал было он, но Филип остановил брата.
– Не сейчас. Завтра объясню. Прежде всего ее надо увезти из Лондона. Мы прямо отсюда поедем в Уэсткотт-Парк. Ты можешь доставить Шарлотту домой?
– А как ты думаешь? Скажи, что надо делать.
– Уведи отсюда Шарлотту и, ради Бога, не отходи от нее ни на шаг.
Джеймс, бледный и мрачный, кивнул. Филип продолжал, прижимая к себе Камиллу:
– Уложите вещи и уезжайте утром. Я все объясню, когда вы приедете в Уэсткотт-Парк. А пока передай леди Астерли наши извинения за столь внезапный отъезд и придумай какое-нибудь правдоподобное ему объяснение.
– Филип, кто это с ней сделал? Ты знаешь?
– Пока нет, но собираюсь узнать, черт побери.
И с этими словами он подхватил Камиллу и почти бегом бросился обратно по коридору.
Камилла изо всех сил сдерживала подступавшие к горлу рыдания. Все болело. Но ей не хотелось сдаваться этой боли. Не хотелось тревожить Филипа.
Наконец они покинули дом, и Камилла с наслаждением ощутила дуновение холодного ветра на своем разгоряченном лице. Через несколько минут она уже сидела в карете рядом с Филипом, закутавшим ее в бархатную темно-красную накидку. Свежий воздух помог ей окончательно прийти в себя. Она опустила голову на плечо Филипа и прижалась к его надежному, сильному телу. Ее била дрожь.
– Камилла. – Опустив подбородок на ее макушку, Филип с нежностью прижимал к себе девушку. – Все в порядке, мы едем в Уэсткотт-Парк. Там ты будешь в безопасности. Обещаю тебе, девочка моя, ты будешь в безопасности. – Его охватил тошнотворный страх при мысли о том, чем все могло кончиться, опоздай они с Джеймсом хотя бы на несколько минут…
– Питершем, быстрее!
Дверца кареты захлопнулась, кучер щелкнул кнутом над спинами коней, и украшенная золоченым гербом карета графа Уэсткотта с грохотом унеслась в ночную тьму.
Глава 22
У них отлетело колесо на главной дороге, в двух милях от Лондона. Раздался треск, лошади заржали, а затем последовал мощный толчок, разбудивший Камиллу, которая задремала в объятиях Филипа. Кучер подбежал к дверце кареты.
Филип уже распахнул ее и помогал Камилле выбраться из накренившегося экипажа.
– Дальше на дороге стоит гостиница, – сказал он ей, пока она застегивала бархатную накидку, затуманенным взором глядя на черное, усыпанное звездами небо. – Мы поужинаем в отдельном кабинете, пока будут чинить колесо. Понести тебя на руках?
– Нет. – Она усмехнулась. – Я прекрасно себя чувствую. А если ты меня будешь носить на руках, мои ноги отвыкнут ходить сами. В какой стороне гостиница?
Камилла действительно чувствовала себя гораздо лучше сейчас, когда ее обдувал свежий ветер, а Филип был рядом. Страх прошел, она ощущала себя странно возбужденной и активной. Тот факт, что убийца действительно предпринял попытку разделаться с ней сегодня вечером, доказывал одно: он был там, на балу у леди Астерли. Он действительно принадлежал к высшему обществу.
Вскоре они подошли к гостинице, и Камилла увидела рисованную вывеску над дверью: «Гостиница "Зеленый гусь"»!
Филип провел ее по ступенькам в холл, прежде чем она успела его остановить. Чадящие свечи мигали в холле, и толстый лысый хозяин, который велел вышвырнуть ее вон в ту ночь, когда она бежала из Лондона, выскочил им навстречу с почтительным поклоном.
В какой-то момент Камилле показалось, что он узнает ее и спросит, зачем она вернулась назад и пачкает его пол. Но нет. Его крохотные, как бусины, глазки смотрели не на нее, а на Филипа в роскошном бальном наряде и бархатном пальто с пелериной, который стоял в холле с выражением нетерпения на лице.
– Да, милорд? Чем могу служить, милорд?
Хозяин источал угодливое подобострастие и кланялся так низко, что его нос картошкой почти касался пола.
Филип резко приказал:
– Нам нужен отдельный кабинет и что-нибудь перекусить, пока чинят нашу карету. И хороший огонь в камине в придачу. Леди продрогла.
– Конечно. Тысяча извинений, мадам. – Взгляд хозяина окинул Камиллу, и на этот раз в нем горело не презрение, а восхищение и желание угодить. – Сюда пожалуйте, вам не придется долго ждать. Хороший огонь в камине, разумеется. Бесси! Бесси, быстрее, старая корова! Милорд, прошу вас о снисхождении. Все будет сделано в мгновение ока.
Он проводил их в тускло освещенную просторную комнату и засуетился, зажигая канделябры и раздувая огонь в камине.
Комната оказалась удобной гостиной с зелеными, отделанными золотистыми воланами шторами на окнах, мягкими диванами и креслами, а в камине разгорался огонь.
– Бесси, где тебя носит? – рявкнул хозяин появившейся в дверях жене. – Разве ты не видишь, что у нас в гостях джентльмен и его дама, и они желают ужинать? Быстро, быстро – милорд не может ждать всю ночь.
Жена владельца гостиницы от неожиданности уронила стопку тарелок, которую держала в руках. Тарелки с грохотом разбились о безукоризненно чистый деревянный пол.
– Неуклюжая уродина! – взорвался хозяин.
– Прошу прощения, ваше сиятельство. – Женщина низко присела в реверансе и поспешно начала собирать разлетевшиеся осколки. Когда ее муж выбежал из комнаты, чтобы прислать служанку со шваброй, Камилла подошла к камину и встала возле него, протянув руки к яркому огню.
