С Юрием они не виделись. Тот жуликоватый старпом, с которым
удалось сговориться в кабаке Акабы, отдав ему практически все Алёнины деньги
(сначала он не соглашался взять «зайцев» на борт меньше чем за шесть тысяч,
потом, скрипя зубами, согласился на пять: тысячу Алёна предусмотрительно утаила
на сухопутную дорогу), устроил их в каютах третьего класса – разумеется, в
разных. Версия для пассажиров была такая, что Алёна и Юрий отстали от своего
рейса и теперь добираются до дому до хаты, так сказать, морским автостопом.
Неизвестно, как сложились дела у Юрия, но появление Алёны особых вопросов у
соседок по каюте не вызвало: может быть, потому, что вид ее напрочь отшибал
охоту к общению.
Еще в Акабе, пока они бродили по городу, ожидая условленного
времени, старпом велел им подойти к стоящему у причала «Салону Каминов» ближе к
рассвету, когда команда нагуляется на берегу и ему удастся обсудить вопрос о
новых пассажирах с капитаном, – еще тогда Алёна улучила момент и заглянула
в парикмахерскую на морском вокзале, работающую ночью, чтобы сделать то, о чем
она мечтала уже месяца три: избавиться от белокурой копны на своей голове.
Когда парикмахер уразумел, что от него требуется, он воздел
руки к небу и призвал на помощь Аллаха всемилостивого и милосердного. Потом
ринулся к полке, на которой держал составы с красителями, и начал наперебой
предлагать обезумевшей клиентке самые разные средства, от элементарной хны до
дорогих французских препаратов. Теперь, когда после того горячего денька прошла
почти неделя и Алёну изрядно охладило на морском ветерке, она понимала, что
богобоязненный цирюльник, конечно, был прав. Следовало его послушаться и
перекрасить волосы в цвет, максимально близкий к ее «родному»,
красно-каштановому. Но тогда она совершенно не способна была рассуждать трезво,
хотелось только одного: избавиться , любой ценой избавиться от всего, что могло
напоминать об Алиме, Фейруз, о квартирке на одиннадцатом этаже дома в центре
Аммана… Да и вообще слишком многое вместилось в тот сумасшедший день: внезапно
обретенная такой дорогой ценой свобода; авантюра возле храма Геракла, в которую
она вмешалась, похоже, только затем, чтобы ненадолго иметь рядом с собою
русскоговорящего спутника; стремительное трехчасовое путешествие по пустыне и
среди гор к морю, в Акабу; ночные блуждания по городу в поисках подходящей
«таверны», где отдыхали бы русские (в данном случае – украинские) моряки;
изнурительный торг со старпомом по имени Грицко…
Все, все в этой истории отдавало дешевой опереттой, начиная
с бегства рабыни из гарема и кончая именем и внешностью проныры-старпома! Алёну
так и подмывало его спросить: «Ваша фамилия, часом, не Попандопуло?» Он был
весьма высокий, но весь какой-то мягкий, как бы обвисший, с покатыми, сутулыми
плечами, расплывшимся загорелым лицом, густыми усами под вислым носом, жгучими
и весьма приметливыми карими очами. У Грицка был нестерпимый южный говорок – с
этим его фрикативным «гэ» и карикатурными интонациями. Под разболтанной
внешностью и мягким говорком скрывалась, впрочем, железная натура завсегдатая
знаменитого одесского базара – Привоза, способного насмерть торговаться за
копейку (в данном случае – за цент). Однако Грицко обладал и необходимой для
удачной торговли гибкостью: когда понял, что может вообще упустить пассажиров,
сделав отчаянное лицо, пошел на уступки: «А, гори оно все огнем, будь
по-вашему, режьте, грабьте!»
Только потом, уже придя в условленное время на корабль и
заметив вытянувшееся лицо Грицка, Алёна поняла: немалую положительную роль в
снижении цены сыграла ее прическа. Увидев, что она сделала со своей головой
(вернее, угадав, потому что всей картины Алёна на обозрение не собиралась
выставлять, предусмотрительно обмотав голову шарфиком), Грицко сделал такое
лицо, словно собирался немедленно сбросить «зайцев» за борт. Спасло ситуацию
неторопливое появление капитана, который, похоже, очень благосклонно отнесся к
пополнению своего кармана. Грицко скрежетнул зубами и развел новых
путешественников по их разным каютам.
На лице Юрия мелькнуло огорчение… а может быть, Алёне это
только показалось. Ведь его тоже ужаснула ее новая «прическа». Хотя что она
такого сделала, в конце концов? Ну, подстриглась наголо, сбрила волосы –
подумаешь, большое дело!
«Зато не жарко будет», – сказала она тогда,
легкомысленно пожав плечами, будто расставание с роскошной, годами лелеемой косой
для нее ничего не значило. Как бы не так… Тем более, что жарко все-таки было.
Алёна ведь так и не решилась выставить на всеобщее обозрение свою лысину и
вынуждена была обматывать голову легоньким индийским шарфиком, который каким-то
чудом оказался в кармане прихваченной из Аммана кофты. По столь же чудесному
совпадению, шарфик оказался красно-каштанового цвета, почти такого же, как ее
«родные» волосы, и эта иллюзия была настолько мила Алёне, что она решила ее не
разрушать и носила шарф практически постоянно, снимая его только на ночь, чтобы
простирнуть и высушить.
Конечно, ее тайна недолго оставалась тайной – соседки-то
видели ее спящей, а значит, бритоголовой и разнесли весть по теплоходу. С тех
пор Алёна то и дело ловила испытующе-насмешливые взгляды – а может быть, ей это
только казалось, может быть, на нее вообще никто не обращал внимания, все-таки
в этом круизе по Черному и Красному морю участвовала чертова уйма всякого
народу, и у каждого были свои проблемы, вдобавок команда из кожи вон лезла, стараясь,
чтобы пассажиры были интенсивно заняты развлечениями. Вот конкурс новый
придумали…
Она еще немножко постояла на корме, делая вид, будто
любуется стайкой дельфинов, затеявших игру неподалеку от теплохода, а сама
неприметно поглядывая по сторонам. Нет, Юрия не видно. Алёна пожала плечами.
Странный парень. Уж из элементарной-то вежливости мог бы поддерживать с ней
какие-нибудь отношения, ну, хоть здрасьте, до свиданья говорить. Не хочется об
этом думать, неприлично, будто она счет ему собирается выставить, однако Юрий
ей кое-чем обязан. Все-таки Алёна выручила его из весьма неприятной ситуации,
очень может быть, что и впрямь жизнь спасла, как он красноречиво распинался,
пока их такси мчалось с холма Геракла, а за их спинами пыхтел взбешенный
«Мерседес». Благодаря ей он попал в Акабу, благодаря ей плывет на
комфортабельном, можно сказать, лайнере к родимым берегам. И хоть бы раз нашел
ее, перекинулся словом! В конце концов, кошелек его по-прежнему пуст, а ведь из
Одессы тоже надо будет как-то добираться до Нижнего! Самолет для Юрия отпадает:
у него нет документов. Это Алёна может спокойно улететь в Москву, а ему
придется трюхать на поезде. А билет взять тоже проблематично: без паспорта
можно только за взятку… А есть-пить в дороге? А откупаться от русских и особенно
украинских пограничников, которым, по большому счету, плевать, кто и зачем
пересекает границу, но иногда на них находит такая страсть к исполнению
служебного долга, что они начинают в вагонах все вверх дном переворачивать? Или
Юрий намерен в одесском порту возникнуть перед Алёной так же внезапно, как
возник перед ней в Аммане, и снова взвалить на ее плечи заботу о своей персоне?
