Однако никакой камуфлированной фигуры на первом этаже не
наблюдалось. Кресло рядом со столиком и телефоном пустовало. Правда, на столе
была распластана пестрая книжка с каким-то готовым к бою манекеном на бумажной
обложке и надписью: «Охота на пиранью». Это что-то сексуальное, для
извращенцев? На пиранью ему охота, ну надо же! Хотя, судя по прикиду манекена,
дело не в сексе. Курс молодого бойца, наверное. А где же сам боец?
Тут за стенкой раздалось громкое урчание, какое издает
унитаз-компакт, потом щелканье задвижки – и Юрий взлетел по лестнице на второй
этаж за секунду до того, как открылась сливавшаяся со стеною дверка и оттуда
вышел страж ворот в полной уверенности, что за время его отсутствия на
охраняемом им участке «государственной границы» ничего существенного не
произошло.
На втором этаже тоже царили полное безлюдье и тишина, только
за одной из дверей кто-то громко стучал по клавишам компьютера. Юрий мысленно
хихикнул, вспомнив «исчерканные гранки» и репортеров у подоконника. Он прошел
по коридору, деликатно заглядывая в двери.
Одна комната со множеством компьютеров, синтетической
мебелью и синтетическим потолком была пуста. В другой, тоже заставленной
техникой, сидя спиной к двери, увлеченно колотил по клавишам какой-то тощий
парнишка. Его ярко-рыжие волосы были связаны в хвост, который так и прыгал по
острым лопаткам, обтянутым черной футболкой. На синем экране со страшной
скоростью возникали белые буквы: он работал в «Нортоне».
– Извините, вы не подскажете, как найти Ал. Фавитова?
Не переставая писать, парнишка обернулся, и Юрий вытаращил
глаза, увидев сплошь изрезанное морщинами лицо и увесистые мешки под глазами:
шел парнишке в ту пору годок семидесятый, никак не меньше!
Рыжий смерил посетителя взглядом и с неожиданной ненавистью сказал:
– Затрахали сегодня с этим Ал. Фавитовым! Что, тоже пришли
заступаться за честь доблестных солдатиков? А у вас случайно не пропали деньги
в «Инкоме» во время прошлогоднего кризиса?
Юрий от изумления кивнул, хотя родители его всегда держали
какую-то свою старорежимную мелочевку только в сберкассе, а у него самого
отродясь не имелось никаких накоплений. Это было чисто рефлекторное движение,
но рыжий дедушка почему-то обрадовался:
– Вот и ладненько! Вот и пойдите в «Инком», встаньте в
очередь обманутых вкладчиков и ждите! Скорее дождетесь там, чем здесь. К Ал.
Фавитову, знаете, сколько народу рвется, и все, представьте, морду ему бить
хотят!
В это мгновение зазвонили телефоны, стоявшие на столах в
разных углах комнаты. Рыжий вскочил и, растопырившись так, что Юрий на миг
струхнул, что тот разорвется надвое, ухитрился дотянуться до обеих трубок.
Приложил их к ушам, крикнул в никуда:
– Алё! – и лицо его приняло еще более страдальческое
выражение.
– Нету! – завопил он. – Нету и не было его! Не
знаю! Нету у него телефона! И адреса нету! Звоните секретарю. Что? Да сам ты!..
И он швырнул трубки. Отер со лба пот.
– Видите, что делается? – спросил устало, взглянув на
Юрия. – И так с самого с ранья! И все из-за этой заметульки… Ну не знаю,
не знаю я, кто вчера был Ал. Фавитов! Не помню! А впрочем, спросите в
приемной! – И он отвернулся к экрану.
Юрий осторожно прикрыл дверь, от всей души жалея рыжего
старикана, который уже начал заговариваться и вместо того, чтобы сказать: «Не
знаю, где Ал. Фавитов», брякнул: «Не знаю, кто Ал. Фавитов».
Интересно, что он там еще написал, этот поганец, что столько
народу его домогается? Не опередили бы, не пришибли бы страдальца, пока Юрий до
него доберется!
В приемную, судя по всему, вела третья и последняя дверь.
Юрий осторожненько приоткрыл ее и отпрянул – таким жаром полыхнуло в лицо.
Комнатушка была – два шага на полтора, почти всю ее занимал письменный стол, а
на нем исходил паром электрочайник. Окно было заперто, и атмосфера была почти
как в бане, где обильно поддают пару и жару.
Юрий выдернул вилку из розетки, отер испарину, мгновенно
выступившую на лице, и замер. В комнатке была еще одна дверь, и из-за нее вдруг
отчетливо донеслось женское рыдание.
Он сделал шаг и припал к двери ухом. Точно, не показалось:
женщина так и захлебывалась слезами!
Он осторожно потянул на себя дверь, но та не поддалась:
похоже, была заперта изнутри. Юрий пожал плечами: наверное, зря он паникует,
небось у какой-то журналистки возникло желание поплакать в рабочее время, и она
заперлась, чтобы…
В следующую минуту все эти мысли вылетели у него из головы,
потому что за дверью раздалось вовсе уж истошное рыдание, а потом крик:
– Ах ты сука! Сука! Ну, давай, давай, сука!
Судя по голосу, женщина была уже на пределе отчаяния. И
нервы Юрия не выдержали: он вцепился в ручку двери и рванул так, что полоса
никелированного металла оказалась у него в руках вместе с шурупами.
Однако не выдержала и защелка. Дверь распахнулась – и Юрий
ворвался в кабинет, в центре которого стоял огромный письменный стол. Вокруг
валялись какие-то бумаги, небрежно сброшенные, очевидно, ради того, чтобы
положить на стол женщину.
Женщина лежала, широко расставив ноги, комкая на груди
подол. На одной ноге у нее болтались крошечные кружевные трусишки. Лицо было
искажено гримасой, но теперь она не рыдала, а протяжно стонала. Стонать ее
заставляли пальцы другой женщины, которая стояла в изножье стола и
сосредоточенно ласкала лежащую.
Услышав звук распахнувшейся двери, эта женщина резко
обернулась, и улыбка познания, только что игравшая на ее счастливом смуглом
лице, сменилась гримасой ярости и изумления.
– Какого черта? – хрипло выдохнула женщина и вдруг,
отдернув пальцы от того места, где они только что находились, надавила на угол
письменного стола.
Вдали раздался пронзительный звонок, потом устрашающий топот
– и Юрий мгновенно понял, что сейчас произойдет. Эта тетка вызвала охранника!
Он захлопнул дверь и, схватив стоявший у стены стул, сунул
его ножку в очередное никелированное сооружение. Не бог весть что, но для
начала сойдет, учитывая, что с той стороны охраннику ухватиться не за что:
ручку-то Юрий оторвал. А работать плечами сторож небось решится не сразу,
все-таки кругом евроремонт!
Смуглая ринулась к приставному столику, на котором стоял
факс, схватила трубку и принялась тыкать пальцами в кнопки.
Все-таки она обладала куда лучшей реакцией, чем ее подруга,
которая так и валялась на столе растопыркой и глазела на Юрия вытаращенными
глазами. Но при всей своей храбрости она была всего лишь женщиной, а потому
покорно улетела в противоположный угол, когда Юрий вырвал из стены телефонную
розетку и замахнулся факсом.
