– Как видите, даже родная мать не сомневается в виновности Аверкиной. – Следователь снова смотрела в бумаги. – Так что шансов у вас, господин адвокат, никаких.
Ну вот, теперь понятно, чем вызвано кажущееся смягчение следователя. Просто прием психологического давления на адвоката: дескать, не старайся понапрасну, не рой землю носом, все очевидно настолько, что «даже родная мать не сомневается».
Кирган вздохнул и вернулся к изучению документов. Вот постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы, вынесенное предыдущим следователем. Обычный распечатанный с компьютера бланк, в котором «забиты» стандартные вопросы из «Справочника следователя». Вопросы на все случаи жизни, и при вынесении постановления в каждом конкретном случае просто ставятся галочки напротив нужных пунктов. Внизу есть свободные строки для нестандартных вопросов, в этом постановлении они были девственно пусты, видно, следователю ничего оригинального на ум не пришло. Это хорошо, здесь есть где развернуться. Может быть, погибшая страдала каким-то заболеванием, сопровождающимся судорогами или головокружениями, и ей стало плохо на балконе, сестра пыталась ее поддержать, оттащить от края, но сил не хватило, и девушка все-таки упала… А снизу людям показалось, что все было наоборот и одна сестра столкнула другую. Надо будет выйти с ходатайством об истребовании амбулаторной карты потерпевшей и о постановке перед судебным медиком дополнительных вопросов. Конечно, Рыженко откажет, это к бабке не ходи, она будет отказывать адвокату Киргану во всем, но это ничего, он готов к такому повороту. Есть надзирающие инстанции, есть судебный контроль за предварительным следствием, в общем, не пропадем.
Что-то показалось неправильным, что-то раздражало глаз… Виталий еще раз прочел постановление, медленно, слово за словом. Да нет, ничего нового он не увидел. И все-таки что-то не так. Он перелистал документы и нашел выполненный от руки протокол осмотра места происшествия. Ну, точно! Почерк, которым написан протокол, абсолютно не похож на почерк, которым заполнен бланк постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы. Зато подпись следователя на обоих документах одна и та же. Это что же получается? Исполнение процессуального документа перепоручено непроцессуальному лицу? Очень хорошо. Даже великолепно. Но если следователь на месте происшествия повел себя так неосмотрительно, то, может, там еще какие промахи можно найти? Кирган стал заново рассматривать протокол и почти сразу увидел то, что упустил при первом чтении: в протоколе должны быть подписи пяти человек, эксперт-криминалист и судебный медик расписываются в начале и в конце протокола, двое понятых – на каждой странице, следователь – в конце. Подписи понятых на месте. Подпись следователя – тоже. А вот с экспертами что-то не задалось. Не было подписей одного из них. Ну что ж, все это радует. Есть на чем поиграть.
Он закончил знакомиться с материалами уголовного дела около половины третьего. Еще можно успеть в изолятор. А вдруг снова повезет?
Виталий Кирган ловко лавировал между автомобилями, стараясь проехать побыстрее. В какой-то момент пришлось долго стоять на светофоре, он начал нервничать и раздражаться, и вдруг подумал, что зря ввязался в эту историю. Не надо ему работать. Он пока еще не готов. К тому же со следователем не повезло просто катастрофически. Если бы судьба решила напакостить Виталию, то послала бы ему именно Надежду Игоревну Рыженко, видеть которую Киргану не хотелось больше всего на свете. Вот она, судьба то есть, видимо, так и решила. Может, это знак, что не надо вести дело? Но куда теперь денешься, адвокат не вправе по собственной инициативе отказываться от принятой на себя защиты, так в законе написано. Значит, придется тянуть лямку, от которой не то что плечо – все тело болит и ноет. И зачем он поддался на уговоры этих смешных стариков? Зачем дал себя убедить? Дурак! Безвольный кретин! Пьяница, утративший последние остатки способности к сопротивлению. «Вечером напьюсь», – решил Виталий, трогаясь на зеленый сигнал. При этой мысли ему стало легче.
– Сынок, я так рада, что ты опять работаешь! – голос матери возбужденно звенел в телефонной трубке.
Виталий переложил трубку в левую руку, а правой налил в стакан коньяк. Первая порция спиртного дала чувство тепла и расслабления, но уже через пятнадцать минут захотелось добавить.
– Только мне кажется, – продолжала мать, – ты сегодня… не очень-то в форме. Ты же начал работать, сынок, может, не стоит?
Мама всегда проявляла деликатность, стараясь не называть вещи своими именами, но слова выбирала такие, в каких отчетливо читался подтекст. Весь год она беспокоилась о том, что ее сын становится алкоголиком. А какой же он алкоголик? Алкоголики не могут перестать пить, даже если очень захотят, а он, Виталий Кирган, может. Просто пока не хочет. А как только захочет – непременно бросит, сразу же.
– Я в порядке, мам, – пробормотал он, не отрывая глаз от жидкости цвета крепкого чая, – не волнуйся за меня.
– Но у тебя такой голос…
– Я просто устал.
Попрощавшись с матерью, Виталий одним глотком выпил коньяк и растянулся на диване, заложив руки за голову. Удачно сегодня сложился день, грех жаловаться! Ему удалось почти невозможное: ознакомиться с делом и дважды встретиться с подзащитной в СИЗО. Итак, что мы имеем?
24 декабря, накануне убийства Екатерины Аверкиной, ее сестре Наталье звонят из центра планирования семьи с рекомендацией посетить гомеопата, который принимает на дому и лечение которого дает прекрасные результаты. Наталья давно лечится от бесплодия и является давней пациенткой этого центра. «Мы вас можем записать на завтра на четырнадцать часов», – сказали ей. Наталья согласилась сходить на прием и записала адрес.
На следующий день, 25 декабря, в субботу, утром Наташе позвонил Ленар и сообщил, что у него день рождения. Он очень просил провести этот день вместе с ним, для него, по его собственным словам, это будет лучшим подарком. Наталья некоторое время колебалась, но все-таки отменила визит к гомеопату в надежде перенести его на другой день. Они с Ленаром провели весь день вместе, ходили по магазинам, выбирали ему подарок, сидели в кафе, потом пошли в кино, потом опять в кафе, поздно вечером приехали к Наташе домой, а там на лестнице ее ждала милиция. У нее дома провели обыск и нашли деньги, а также счет из клиники в Швейцарии. На вопрос Киргана, что это за клиника, Наташа объяснила, что, когда Катя получила наследство, она пообещала сразу дать денег на лечение от бесплодия, и Наташа ездила в филиал швейцарской клиники, потому что долго лечилась у нас и все без толку, она разуверилась в российской медицине. В клинике ей сказали, что надо пройти предварительное обследование здесь, чтобы наметить план расширенного углубленного обследования на их продвинутой аппаратуре их продвинутыми методами; только после этого можно будет прикинуть, как много времени это займет и сколько будет стоить. Наташа прошла предварительное обследование, и ей сказали, что, когда она будет готова, ей выпишут счет за полное обследование в головной клинике в Швейцарии, она его оплатит и предъявит в посольстве, это хорошо для получения визы. Но больше она в эту клинику не ходила и никакого счета не получала. Она не может объяснить, как счет оказался у нее дома, ей и в голову не пришло бы его получать, потому что сестра отказалась давать деньги.
