Борис ворвался в квартиру, как снежный вихрь, внеся с собой запах морозного воздуха и огромное количество снега, нападавшего на широкий воротник куртки. Куртку он принялся отряхивать в предбаннике, но дверь в квартиру Марго уже открыл, и снег нападал на пол в прихожей. Марго, вышедшая ему навстречу, смотрела на мокрый пол совершенно равнодушно, тем более что Борис тут же виновато проговорил:
– Извини, Гошка, я сейчас вытру.
– Откуда столько снега? – спросила она. – Разве ты не на машине?
– Поставил далеко от дома, – объяснил Райнер, – рядом ни одного свободного места, пришлось даже круг делать, чтобы что-то найти.
Он разделся и тут же, бурно жестикулируя, начал обсуждать с Маргаритой Михайловной последние политические новости, которые услышал по радио, пока ехал в машине. Марго сразу осекла его:
– Если не находишься на службе, нечего думать о государственных делах.
– Опять Конфуций? – фыркнул Райнер.
– Ну а то кто же? – пожала плечами Маргарита Михайловна. – Сейчас будем ужинать, а потом ты погадаешь Ленару, ладно? Я обещала мальчику.
– Гоша, ну зачем? – простонал Борис. – Я же не гадалка, я ученый, исследователь. Для чего ты вводишь людей в заблуждение?
– Так надо, – твердо произнесла Марго. – Мальчику необходима психотерапия. Ему нужна не правда, а старший товарищ, которому он мог бы поверить. Сделаешь, Боренька?
– Сделаю, – со вздохом кивнул Райнер.
Он прошел в комнату, а Марго отправилась на кухню. Когда через двадцать минут она внесла и поставила на стол поднос с тарелками и приборами, Борис уже живо обсуждал с адвокатом суть дела.
– Прошу к столу, – пригласила хозяйка.
Похоже, все были страшно голодными, потому что смели пельмени со сметаной мгновенно и, главное, в полном молчании.
– Итак, – подал голос Борис Леонидович, вытерев губы салфеткой, – что мы имеем? Если вы нам все правильно рассказали, дорогой Виталий, то получается, что множество свидетелей видели Наташу входящей в дом и стоящей на балконе вместе с сестрой, но нет ни одного показания о том, что кто-то видел, как она выходила. Правильно?
Кирган слегка нахмурился, снова потер пальцами виски и вдруг просиял.
– Странно, что следователь этого не заметил. И я не обратил внимания. Но это не очень хорошо. Хотя, может быть, и наоборот, очень хорошо.
– А что это может означать? – непонимающе спросил Ленар. – Почему плохо? И почему хорошо?
– Сейчас объясню насчет «плохо», – вздохнул Виталий. – Это может означать, что Наташа гораздо умнее, чем хочет показаться. Она разыгрывает невинную овцу, дурочку, которая не способна спланировать и осуществить такое преступление, а ведь если никто не видел, как она выходила из дома, значит, она где-то пряталась, а может быть, даже переоделась, то есть принесла одежду с собой. Она хитрая и предусмотрительная, она понимает, что за это обязательно кто-нибудь зацепится и начнет доказывать ее невиновность.
Ленар от возмущения даже задохнулся, его темные глаза, обращенные на адвоката, засверкали яростью и ненавистью.
– Наташа не такая, – горячо и быстро заговорил он, – она не может сделать так, как вы тут напридумывали.
– Никогда не знаешь, на что способен человек, даже если тебе кажется, что ты видишь его насквозь, – усмехнулся Кирган, и Маргарите Михайловне показалось, что усмешка эта была полна горечи и какой-то вины. – А вы сколько времени знакомы с Наташей?
– Два месяца.
– Ну, вот видите, два месяца – это ничто, вы ровным счетом ничего о ней не знаете.
– Почему вы думаете, что два месяца мало? – окрысился Ленар.
– Потому что я прожил со своей женой семнадцать лет, и через семнадцать лет выяснилось, что я совершенно ее не знаю. Я был уверен, что в определенной ситуации она поступит так-то, а она поступила совсем иначе.
«Ах вот в чем дело, – мелькнуло в голове у Марго. – Стало быть, у тебя, голубчик, нелады с женой, и из-за этого ты так распустился. Ладно, учтем».
– И все равно я не верю, что Наташа могла так… – Ленар упрямо мотнул головой и стукнул ладонью по столу. – Я же был с ней весь день, вы что, не верите мне?
Кирган обезоруживающе улыбнулся, и была в этой улыбке, помимо доброжелательности, какая-то снисходительность, причину которой Марго очень быстро поняла.
– Ленар, друг мой, я знаю вас еще меньше, чем вы свою Наташу, почему я должен вам безоговорочно верить? Сами подумайте, вы для меня человек с улицы, я вас впервые увидел несколько дней назад, мы с вами разговаривали, в общей сложности, за две встречи два часа от силы, откуда же мне взять ресурс для веры в ваши слова? Будьте благоразумны и не требуйте от меня больше, чем я могу реально.
Маргарите Михайловне его слова понравились, они свидетельствовали о том, что адвокат не пытается заигрывать с тем, кто платит ему деньги. Что ж, несмотря на отсутствие зрелости в некоторых вопросах, этот сорокалетний мальчик делается ей все более симпатичным. В нем много слабости, но зато есть прямота.
– Как же вы можете защищать человека, если не верите в его невиновность? Зачем вы тогда взялись за наше дело? – спросил Ленар звенящим от злости голосом.
– Смысл работы адвоката не в том, чтобы помочь человеку избежать обвинительного приговора, а в том, чтобы защитить его права. Права есть у каждого, даже у насильника и убийцы. Каждый человек имеет право быть осужденным только за то, что он в действительности совершил, и получить такое наказание, которое адекватно содеянному и мере его вины. Если это право не соблюдать и не защищать, то любого, совершившего одно преступление, можно будет обвинить в десятке, навешать на него всех нераскрытых собак. Каждый преступник имеет право быть наказанным ровно в той мере, в какой он этого заслуживает. И если это право не соблюдать и не защищать, то каждому суд будет выносить приговор по максимуму, предусмотренному в соответствующей статье Уголовного кодекса. Девяносто пять процентов нашего населения считают, что адвокаты занимаются только тем, чтобы помочь страшному преступнику избежать ответственности и наказания. Но это неправильно. У каждого есть права, кем бы он ни был. В конце концов, существует такая штука, как справедливость, ее тоже никто еще пока не отменил. А уж если человек невиновен, то тогда, конечно, адвокат занимается тем, что собирает доказательства его невиновности и пытается не допустить обвинительного приговора. Вы поймите, мне все равно, виновна ваша Наташа или нет, но у нее есть права, и мое дело – их защищать и отстаивать.
Он произнес этот длинный монолог устало и чуть прикрыв глаза, и Марго поняла, что говорить эти слова ему приходилось не один раз. Наверное, давал интервью прессе после каких-то громких процессов. Надо будет посмотреть потом в Интернете, может, есть какая-то информация об адвокате Виталии Николаевиче Киргане. И почему ей раньше это в голову не пришло? Хотя зачем? Есть рекомендация Нонны Станиславовны, и этого более чем достаточно.
