Они равнодушными взглядами окинули женщину и после этого не
смотрели в ее сторону. Только когда он наконец дошел до угла и повернул за дом,
позволил себе на секунду прислониться к стене дома и вытереть пот.
Потом забежал в соседний блок, снял женское пальто, надел
свое, затянул нужную одежду в обычный тюк и побежал искать такси. Поймав
машину, он назвал адрес семьи Костандиновых и нетерпеливо посматривал на часы,
пока автомобиль вез его до нужного дома. Здесь все было спокойно. Как разумно
они сделали, что дали этим болгарам не обычный телефон атташе, прослушивающийся
болгарской контрразведкой и КГБ, а домашний телефон одного из сотрудников посольства.
Впрочем, болгарам они сказали, что это телефон посольства. И хотя домашние
телефоны также прослушивались, но КГБ уже не располагал теми возможностями в
этой стране, чтобы одновременно контролировать сразу десятки телефонов по всему
городу и обратить внимание на звонок болгарской семьи, нашедшей какую-то
фотографию.
Тернер уже собирался выскочить из машины, когда вспомнил,
что не взял с собой денег. Вообще никаких денег. Переодеваясь, он снял свой
пиджак, где были деньги. Он закрыл от ужаса глаза. «Какая глупость, —
подумал он. — Так бездарно попасться».
— Мистер, — попросил он на ломаном
английско-болгарском языке, — я сейчас вернусь. Сейчас вернусь. Я оставлю
свой тюк. Вот здесь. Уно момента, он почему-то перешел на итальянский.
Водитель понял. Он тоже немного владел английским.
— Тен долларе, — сказал он строго.
— Конечно, — обрадовался Уильям, — будет тебе
десять долларов.
И побежал к дому. На этаж Костандиновых он поднялся бегом.
Чуть отдышавшись, позвонил в дверь. Хозяин семьи сразу открыл дверь, и они
одновременно с хозяйкой начали говорить, кричать, смеяться, Тернер не понимал
ни слова. Наконец ему показали шкаф, за который упала одна из фотографий.
Провалилась туда и лежала там столько времени. А сегодня,
отодвигая шкаф, они случайно нашли фотографию, где был Кемаль Аслан, снятый,
правда, издали, но его можно было узнать. Они сидели на свадьбе все вместе, все
одноклассники. Хозяин дома показывал шкаф и место, куда упала эта единственная
фотография.
«Кажется, Милт был не прав, — подумал Тернер, —
чудеса иногда бывают».
Схватив фотографию, он поцеловал на радостях хозяйку дома и
выбежал из квартиры. Внизу терпеливо ждал водитель такси.
— Американское посольство, — попросил Тернер. Это
водитель понимал без перевода.
Болгарин показал на пальцах еще пять долларов, и Уильям
кивнул головой. Но, когда они подъезжали к посольству, он вдруг испугался, что
сотрудники КГБ могут разгадать их игру и перехватить его до того момента, когда
он войдет в здание. Поэтому он быстро развернул тюк и прямо в машине снова
надел белое женское пальто, повязал косынку. Когда водитель обернулся, он
увидел на заднем сиденье женщину и едва не врезался в идущий впереди грузовик.
— Карнавал, карнавал, — затараторил Тернер,
надеясь, что водитель его поймет.
— Ах, карнавал, — захохотал усатый водитель,
понятливо кивая.
«Можно подумать, здесь Бразилия, — недовольно подумал
Тернер. — Кажется, это у них бывают карнавалы в конце января, когда там
самый разгар лета». Водитель подъехал к зданию посольства, и Уильям вылез из
машины, подошел к охраннику.
— Вызовите кого-нибудь из посольства, — нервно
попросил он.
Охранник отвернулся.
— Никого уже нет, миссис. Езжайте к себе домой, можете
приехать завтра на прием.
— Кретин! — закричал Тернер, сдергивая
косынку. — Вызывай всех, кто есть в посольстве.
Испуганный охранник едва не дал сигнал тревоги.
Болгарские милиционеры, стоявшие в тот вечер у ворот
посольства, долго потом вспоминали, как неизвестная женщина подъехала к воротам
посольства и начала кричать на сотрудника посольства, охранявшего здание. И как
потом эта женщина сорвала косынку и оказалась мужчиной. И как из посольства
выбежали люди. И как обалдел болгарский водитель такси, когда кто-то дал ему
сразу сто долларов. И как на другой стороне улицы из машин, принадлежавших
сотрудникам КГБ, выскочили сразу несколько человек, зло переговаривающихся друг
с другом.
Некоторые моменты милиционеры уловили, о некоторых
догадались, а о некоторых не узнали никогда.
Впрочем, это было уже не совсем важно. На фотографии,
полученной Тернером, было совершенно четко видно, что Кемаль Аслан в молодости
был совсем не похож на нынешнего Кемаля Аслана, живущего в Торонто. Это было
настолько очевидно, что не требовалось даже специальной экспертизы.
На следующий день утром со специальной охраной и на автомобиле
американского посла Уильм Тернер и Томас Райт отправились в аэропорт.
Регистрация рейса прошла спокойно. Перед тем как пройти за
стойку пограничников, Тернер обернулся и увидел злые лица сотрудников КГБ. Он
улыбнулся им и помахал рукой.
— Кажется, они будут долго тебя вспоминать, — со
смехом заметил Томас.
— Надеюсь, они не решат, что я гомосексуалист, —
пошутил Тернер.
Уже когда они сели в самолет, он вдруг сказал своему
напарнику:
— А Милт Берден не верит в чудеса.
— Ну и что? — не понял Томас.
— Ничего. Просто говорю, что он не верит в чудеса.
Томас пожал плечами и отвернулся. Самолет набирал высоту.
Часть II. Его настоящее
Берлин. 23 января 1991 года
Он нервно поглядывал на часы. Было уже около десяти дня, и
он выжимал из машины все возможное. Ему был резон торопиться. Услышанное вчера
сообщение не просто потрясло его, оно перевернуло все его планы. Всю ночь он
ездил из Берлина в Потсдам и обратно. Теперь он ехал к генералу, пославшему
срочный приказ явиться в город.
Вениамин Сергеевич Евсеев был всего-навсего майором, но уже
занимал должность полковника при штабе Западной группы войск. По образованию
экономист, он давно занимался финансовыми вопросами, в том числе и в армии. И
вчерашнее известие, переданное по телевидению, просто потрясло его. Неожиданно
выяснилось, что в Советском Союзе меняют деньги. Произошло то, о чем все
говорили последние несколько лет, но что, как всегда, случилось внезапно.
На весь обмен было отведено всего несколько дней, и миллионы
советских людей выстроились у дверей сберегательных касс и банков, чтобы
обменять свои купюры на новые деньги, практически ничем не отличавшиеся от
старых, если не считать небольшой дополнительной белой полосы, появившейся с
левой стороны купюр. Евсеев торопился, хорошо представляя гнев генерала, уже
предупреждавшего их о возможном обмене. Сизов, работавший в ГРУ, знал, что во
время перевозки секретного груза в хранилище произошла авария и в разбитом
ящике инкассаторы и сопровождавшие машину охранники увидели новые деньги.
[6]
