— Для этого и нужно все подготовить, — кивнул
Беликов. — Все свободны.
Сизов и Матвеев вышел первыми. И вместе спустились вниз,
выходя на улицу, так ничего и не сказав друг другу — Виктор Михайлович, —
громко попросил Матвеев, — может, я поеду на вашей машине? Я хочу послать
своего адъютанта к майору Евсееву.
Сизов молча кивнул.
Оба генерала сели в машину, и водитель Сизова плавно отъехал
от штаба.
— Что ты про все это думаешь? — нервно спросил
Матвеев. Сизов молча показал на своего водителя. Он доверял этому прапорщику,
но есть вещи, которые лучше не обсуждать даже в присутствии тех, кому
доверяешь. «Предают только свои», — любил повторять Сизов. На людях и по
телефону они всегда обращались только на «вы», подчеркивая некоторую отстраненность
друг от друга.
Ему шел уже пятый десяток, но это был высокий, красивый
хорошо одевающийся мужчина, с всегда уложенными и коротко подстрижеными
волосами, едва тронутыми сединой. Резкие волевые черты лица делали его
привлекательным для женщин. Сейчас Сизов показал на водителя жестом, попросив
Матвеева замолчать.
— Коля, — попросил он водителя, — давай к
парку Сан-Суси.
Водитель кивнул головой. Он знал, что генерал любил гулять в
этом парке. Через пятнадцать минут они были на месте. Генералы вышли из машины
и пошли к фонтанам. Редкие прохожие с удивлением смотрели на генеральскую форму
Матвеева, спешившего за Сизовым. Только когда они отошли достаточно от машины,
Виктор Михайлович молча процедил:
— Главное — не суетиться понапрасну, генерал.
— Тебе легко говорить, — возразил Матвеев, —
а начнется проверка, и меня сразу схватят за жопу. Сизов поморщился.
— Еще ничего нет, а ты уже наложил в штаны.
— Иди ты к черту! — разозлился Матвеев. — Я
знаю, как они проверяют.
Приедет целый полк проверяющих, и все до винтика подсчитают.
А у нас твоих неучтенных денег несколько сот миллионов.
— Это ты сам виноват, — заметил Сизов, — я
тебя предупреждал, что будет реформа. А ты со своим умником Евсеевым все
отмахивался. Считали, что я паникую. Так вам и надо.
— Я скажу, чтобы он не привозил сюда денег, —
запаниковал отчаявшийся Матвеев, — любая проверка выявит такое количество.
— С ума сошел? — раздувая ноздри от бешенства,
спросил Сизов. — Это твои деньги, что ли? Комиссия, может, их и не найдет.
А до нас с тобой быстро доберутся. И вот тогда ты действительно останешься без
своей задницы.
— А тебе ничего не будет? — с вызовом спросил
Матвеев.
— И мне будет нехорошо, — признал Сизов, —
поэтому давай не паниковать, а что-нибудь придумывать.
— Каким образом? — плачущим голосом спросил
Матвеев. — Ты хоть представляешь себе, что это такое? Такой объем? Куда я
их дену, все эти ящики с деньгами? Да и на счет какой-нибудь не успею
зачислить. Просто никто не примет.
— Какой счет? — не понял Сизов.
— На банковский счет, — пояснил Матвеев, —
здесь, в Германии, их только мы можем принять. Или какая-нибудь фирма,
торгующая с нами, которой нужно такое количество новых советских денег.
— Торгующая с нами? — задумчиво переспросил
Сизов. — Кажется, я знаю такую фирму. Который час?
— Уже половина шестого.
— Мне нужно будет срочно связаться с Волковым, —
решил Сизов, — возможно, я сумею найти такую фирму.
— А Волков действительно улетел в Москву?
— Конечно. Я его послал туда заранее, встретить твоих
людей. Он должен был прилететь с ними. Теперь нужно решить, куда пойдут эти
деньги. А вместо них на счет в банке будет зачислена валюта в немецких марках.
Такой вариант подходит?
— Только не в немецкий банк, — попросил
Матвеев, — в любую другую страну пусть переводят.
— Это мы решим, — отмахнулся Сизов, — значит,
самолет должен прилететь с деньгами обратно в Берлин. Но сами деньги не должны
вернуться к вам. Верно?
— Все правильно.
— Хорошо, генерал. Мы что-нибудь придумаем. У нас,
кажется, есть такая фирма, которой очень понадобятся советские деньги. И в
большом количестве, — повторил он.
— Виктор, — вдруг спросил Матвеев, — я хотел
у тебя узнать. Это очень серьезно…
— Что-нибудь еще? — насторожился Сизов.
— Как погиб Валентинов?
— Откуда я знаю? Ты ведь слышал, что сказал наш гость.
Его убили в Праге.
— Ваши ребята тут ни при чем?
— Да ты что! — почти искренне возмутился
Сизов. — Разве мы пошли бы на такое?
— Ладно, — махнул рукой Матвеев, — считай,
что я тебя ни о чем не спрашивал.
Они повернулись и пошли к машине. Сизов подумал, что впереди
у него будет долгая ночь.
Лэнгли. 25 января 1991 года
В кабинете у Эшби на этот раз собрались все — сам хозяин
кабинета, руководитель советского отдела Милт Берден, прилетевшие Уильям Тернер
и его напарник Томас Райт и Арт Бэннон. Ждали заключения экспертизы, которая
должна была определить идентичность нынешнего Кемаля Аслана тому, прежнему, до
того, как этот бывший гражданин Америки попал в катастрофу. Но уже по
предварительным результатам было ясно, что фотография и нынешний Кемаль Аслан
имеют мало общего. И из этого нужно было исходить, обсуждая вопрос, что делать
с агентом КГБ.
Милт, сидевший за столом напротив Тернера, слушал его
рассказ о необыкновенных приключениях в Болгарии и молча усмехался. И эта
молчаливая усмешка больше всего остального злила Тернера, словно Берден заранее
знал все, что скажет Тернер.
Эшби внимательно выслушал отчет Тернера, задал несколько
вопросов и удовлетворенно кивнул головой. Затем почти торжествующе обвел
взглядом всех присутствующих.
— Я гоняюсь за этим агентом русских уже много
лет, — заметил Эшби, — и, кажется, наконец нам кое-что удалось. Мой
старый знакомый в ФБР Томас Кэвеноу будет доволен, услышав о нашей находке.
— Нужно было делать ее раньше, — вздохнул Берден.
— Что вы хотите сказать? — насторожился Эшби.
Берден взглянул на часы.
— Самолет с нашим подопечным уже приземлился в
Германии, в Мюнхене.
Три часа назад. Сейчас мистер Кемаль Аслан сидит в поезде,
который направляется в Берлин.
Наступило молчание.
— Откуда вы это знаете? — нервно дернулся
Эшби. — Почему мне ничего не известно?
— Я сам узнал об этом только вчера ночью, когда Кемаль
Аслан, провожавший сына в аэропорту, вдруг улетел раньше него в Мюнхен.
— В какой Мюнхен? — не мог понять Эшби. —
Почему мне не сообщили?
— Информация поступила поздно ночью, а вас в это время
не было. Мне передали, что вы ночью вылетели в Нью-Йорк.
