Даже после падения стены, Берден. Вы все никак не хотите
уходить из нашего города. Кстати, твое появление здесь — лучшее тому
доказательство. Насколько я помню, твоя специализация — все-таки советский
отдел, а здесь Западная зона.
Сейчас границы не существует, так почему ты здесь, а не там?
Согласен. Откровенность за откровенность. Я прилетел сюда
специально. У нас серьезная операция, Хефнер.
И у нас тоже, Берден. Мы тоже приехали сюда специально в
отель. Ты был прав.
— Ты ведь занимался специальными операциями Хефнер. С
каких пор тебя стали интересовать советские агенты?
— С тех пор, как тебя стали интересовать торговцы
наркотиками.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами
Берден, — давай без лишних слов.
За кем вы охотитесь?
Вместо ответа Хефнер достал из кармана пачку фотографий.
— Можешь посмотреть. Представитель итальянской мафии. У
нас есть подозрение, что они пытаются через немецкие банки отмывать свои
деньги. Его зовут Аньезо Бонелли.
Берден смотрел на фотографии. Итальянец был черноволосым
сухощавым человеком лет пятидесяти. На лице выделялись большие глаза с темными
обводами, умные, грустные и немного уставшие.
— Это тот тип, за которым вы охотитесь? — спросил
Милт.
— Да. Но, по-моему, и вы приехали за ним. Разве не так?
— Нет, — ответил Берден, — у нас совсем
другой объект. Уильям, дай мне наши фотографии, — попросил он Тернера, и
тот достал из кармана пачку фотографий.
— Может, ты знаешь этих людей? — спросил Берден,
протягивая свои фотографии Хефнеру. Тот долго и внимательно рассматривал
карточки.
— Нет, — огорченно сказал он, — этих двоих я
не знаю. Первый раз вижу.
Мы приехали в отель только недавно, вслед за поселившимся
тут Бонелли. По просьбе итальянской полиции мы ведем его с самой границы.
— Ясно. Значит, наши дороги не пересекаются, —
усмехнулся Берден.
Хефнер протянул ему фотографии.
— Невозможно поверить в подобное совпадение, —
улыбнулся он. — И как зовут твоего агента, из-за которого ты перелетел
через океан?
— Кемаль Аслан, — назвал имя Берден. Пачка в руках
Хефнера дрогнула.
— Не может быть, — прошептал он, — значит,
это американский бизнесмен Кемаль Аслан?
— Да, а в чем дело?
— Мне передали всего час назад из Рима. Аньезо Бонелли
получил указание встретиться в Берлине с бизнесменом Кемалем Асланом.
— Это невозможно, — возразил Берден, — Кемаль
Аслан — агент КГБ.
— У меня точные данные, — заорал Хефнер, —
мой итальянец должен встретиться с твоим бизнесменом. Они проворачивают
какую-то аферу. В Берлин сегодня днем прилетел постоянный партнер Бонелли Петер
Брандейс из Чехословакии.
— Здесь какая-то ошибка, — упрямо возразил
Берден, — мы следим за этим бизнесменом много лет. Он не имеет никакого
отношения к наркотикам.
— Подожди, — Хефнер положил фотографии на стол и
бросился к телефону, сейчас я узнаю от своих ребят, где этот чех.
Он набрал номер телефона и терпеливо ждал, пока там ответят.
Когда наконец подняли трубку, он нервно спросил:
— Что у вас нового? Что-о-о? — Он положил трубку и
изумленно уставился на американцев.
— Что-нибудь случилось? — спросил Берден.
— Случилось, — несколько неуверенно произнес
Хефнер, — Брандейс встречался с двумя людьми в Восточной зоне. Мои люди не
сумели их вычислить.
— Кажется, мы приехали не зря, — обернулся к
Тернеру Милт Берден.
Берлин. 26–27 января 1991 года. Восточная зона
Оставив Брандейса у небольшого отеля, они поехали прямо на
конспиративную квартиру Сизова. По дороге генерал долго молчал. Потом наконец
сказал:
— Неприятный тип этот Брандейс. Типичный прохвост.
Зачем ему столько наших денег?
— Он говорил про итальянцев. Может, с наркотиками
связан, — беспечно ответил Волков.
— Только этого нам не хватало, — нахмурился
генерал, — приходится иметь дело с подобными мерзавцами из-за глупости
нашего генерала Матвеева.
Вчера на совещании у Беликова я понял, что им что-то стало
известно. Все из-за этого убийства Валентинова в Праге.
— Дранников тоже был? — спросил Волков,
оглянувшись.
— Был, конечно. Завтра он тебя нагрузит работой, можешь
не беспокоиться. Будешь еще искать убитого капитана Янчораса. Как думаешь,
найдешь?
— Найду, — блеснул золотым зубом полковник и
вдруг, снова обернувшись, озабоченно сказал:
— Кажется, за нами следят.
— Только этого не хватало, — пробормотал Сизов, не
оборачиваясь, — с чего ты взял?
— Три автомобиля, и все время меняются, уверенно сказал
Волков. — Я давно обратил внимание. Такие номера мы сами часто делаем.
— В нашей зоне, — нахмурился Сизов, — кто это
может быть?
— Не наши, — отмахнулся Волков, — немцы
дурака валяют. Вычисляют машины нашей контрразведки и ездят по всему городу,
демонстрируя свои возможности.
— Может, это сотрудники Дроздова? — спросил Сизов,
демонстрируя выдержку и по-прежнему не оглядываясь.
— Я знаю все машины местной резидентуры КГБ, —
ответил Волков, — это точно не они. Но мы сейчас проверим. Здесь недалеко
наша часть. Если там сидят сотрудники КГБ или мои коллеги, они спокойно проедут
караульный пост. Если нет, — значит, немцы.
— Черт побери, — громко выругался Сизов, —
только немцев нам здесь не хватало. Хотя ты прав. У Макеева не хватит смелости
организовать подобное триумфальное шествие по городу. И денег на бензин. Три
машины — это слишком много для его сотрудников. У них в городе, кажется, всего
четыре автомобиля. Из которых два возят их жен и детей.
Они подъехали к шлагбауму, где стояли солдаты. Офицер
проверил пропуска, посмотрел документы и, козырнув, разрешил въезд на
территорию части.
Волков медленно въехал и через пятьсот метров резко свернул
направо, останавливаясь у щитов с агитационными плакатами. Они ждали минут
десять. Все было тихо.
— Немцы, — кивнул Волков, — я так и думал.
Они теперь просто валяют дурака.
— Это мы валяем дурака, — жестко отрезал
генерал, — до сих пор не нашли документы Валентинова. Учти, что у нас в
запасе всего два дня. Потом сюда приедут церберы Дроздова и перевернут все
вверх дном. И наверняка полетят в Прагу.
— Мы там все проверяли, — возразил Волков, —
никаких документов не было.
— Ты мне это уже говорил, — напомнил
генерал, — но пока ничего не сделал.
