Он вел машину осторожно, стараясь сдерживать волнение. Какой
молодец Матвеев, так вовремя его предупредил. Он по привычке повернул руль,
чтобы объехать Западную зону, но только потом сообразил, что объезжать
необязательно.
Засмеявшись, прибавил газ и въехал в Западную зону. Он любил
здесь бывать.
Сразу чувствовалась разница между Восточным Берлином —
аскетичным, строгим, немногоголосым, и Западным — буйным, разноцветным,
многоголосым.
В Потсдам он приехал через двадцать минут. Он знал, где
обычно останавливается Матвеев, и, сразу свернув, направился туда. Подъехал к
небольшому одноэтажному домику. Все было тихо. Он вышел из машины, постучал.
Никто не ответил. Это ему не понравилось. Постучал сильнее.
— Не стучи, — сказал кто-то за спиной. Он
обернулся. Рядом стоял Ратмиров, помощник Сизова.
— Вы так быстро вернулись, — растерялся майор. Он
знал, куда они везли деньги. К южной границе. Туда, где в горах Тюрингии был
бункер военной разведки, подчинявшейся Сизову.
— Туда мы ехали на машинах, а обратно я прилетел на
самолете из Эрфурта, — пояснил Ратмиров.
— Что случилось? — спросил Евсеев. — Почему
меня хотят арестовать? Мне звонил генерал Матвеев.
— Не знаю, — грубо ответил Ратмиров, — это не
мое дело. Генерал приказал передать тебе этот «дипломат», чтобы ты отвез его в
Берлин. Туда, где ты обычно встречался с ним. Он сказал — ты знаешь.
«На конспиративной квартире военной разведки», — понял
Евсеев. У Сизова. Значит, все в порядке. И Матвеев, и Сизов не отказались от
него. Будут ему помогать.
— А где сам Виктор Михайлович? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Ратмиров, — это не мое
дело. Бери «дипломат» и проваливай. И смотри никому ничего не болтай. Ты все
вещи взял из дома?
— Конечно. Я ушел с концами. Понял, что ловить мне
нечего. Как только Матвеев позвонил, я собрался и пошел к Ромашко, взял у него
ключи от машины.
Приехал сюда, — от волнения он начал много
говорить, — ехал через весь город, даже через Западную зону. Меня никто не
видел, я смотрел, чтобы никто не следил.
Ратмиров слушал молча.
— А что будет со мной? — наконец рискнул спросить
майор.
— Они что-нибудь придумают, — Ратмиров смотрел на
Евсеева с каким-то непонятным выражением лица, словно решал для себя сложную
задачу. — Ладно, — сказал он вдруг, — я поеду с тобой. Заверни в
одно место, здесь недалеко.
— Хорошо, — обрадовался Евсеев. Ему не хотелось
одному через весь город возвращаться в Берлин. — Поедем вместе, —
радостно сказал он.
Ратмиров странно посмотрел на майора, но ничего не сказал.
«Дипломат» они положили на заднее сиденье. Евсеев сел за руль и спросил своего
попутчика, куда ехать.
— В сторону парка, — сказал Ратмиров, — там у
нас будет одно небольшое дело.
Евсеев радостно кивнул. С могучим Ратмировьм ему было как-то
спокойнее. Он повернул машину к парку, проехал метров пятьсот.
— Куда дальше? — спросил опять. И это были его
последние слова в жизни.
Ратмиров вдруг приставил дуло пистолета к его груди. Евсеев
хотел сказать, что так не стоит шутить, и даже не успел испугаться, когда
раздался выстрел. Только в последнюю долю секунды майор понял все. Выстрел
разнес его грудную клетку, пуля, пробив тело и переднее сиденье, не потеряла
своей убойной силы и вонзилась в спинку заднего сиденья.
Убедившись, что майор мертв, Ратмиров быстро обшарил его
карманы, вынул пачку немецких марок и мешочек с драгоценностями. Только после
этого он достал «дипломат» с заднего сиденья, оглянувшись по сторонам,
переключил взрывное устройство и вышел из машины, хлопнув дверцей.
Он был уже далеко, когда раздался сильный взрыв.
Ратмиров не обернулся. Он из без того знал, как будет гореть
машина, когда в ней взрывается такое количество взрывчатки. Он подошел к
телефонному автомату и набрал знакомый номер.
— Я уже позавтракал, — сообщил он поднявшему
трубку генералу Сизову.
Это был условный знак о гибели Евсеева.
— Тогда приезжай, — разрешил генерал.
Ратмиров положил трубку, потрогал драгоценности, лежавшие в
кармане пиджака, и улыбнулся. Он все-таки правильно сообразил, что глупый майор
приедет на встречу со всем своим барахлом. И принял правильное решение. Он еще
не знал, что пожалеет о своей жадности.
Берлин. 27 января 1991 года. Восточная зона
Постаравшись не выдать своего волнения, Сизов, выйдя от
Дроздова, бросился к телефону. Ему повезло. Ратмиров уже вернулся в штаб и ждал
генерала, чтобы доложить ему о благополучной доставке денег. Сизов и Ратмиров
понимали друг друга без лишних слов. Сизов приказал своему слишком толковому
помощнику, чтобы тот дожидался его. И поспешил к своему автомобилю, в котором
был установлен телефон. Снова набрав номер, он спросил Ратмирова:
— Твои ребята остались там?
— Конечно. Охраняют. Все как положено.
— Позвони Матвееву. Пусть скажет своему нытику, чтобы
шел к Ромашко, взял его автомобиль и ехал в Потсдам. Понимаешь? А ты его там
увидишь, передашь наш обычный подарок, ты знаешь какой, ну, этот, «сувенирный
набор».
— Понял, — Ратмиров знал, что «сувенирным набором»
в ГРУ называли специальный чемоданчик-«дипломат» со взрывным устройством. Он
действительно все понял.
— Я все сделаю.
— И быстро. К нытику уже поехали, — предупредил Сизов
и отключился.
Ратмиров помнил, что «нытиком» называли майора Евсеева. Он
все сделал правильно — нашел Матвеева, настоял, чтобы тот позвонил. Затем, взяв
«дипломат», поехал в Потсдам, чтобы встретить Евсеева.
Сизов находился в своей квартире, о которой знали немногие.
Приехав сюда, он прежде всего позвонил генералу Матвееву, попросив того
приехать к нему. Он не назвал адреса. Матвеев знал, куда ему нужно прибыть.
Генерал появился ровно через двадцать минут после своего звонка. Войдя в
квартиру и закрыв дверь, Матвеев прошел на середину комнаты и лишь тогда
заорал:
— Что происходит?! Ко мне эти суки приезжали!
Кагэбэшники, всей компанией! Во главе с Макеевым. Ищут майора Евсеева.
Спрашивают, не вызывал ли я его на службу? Что случилось?
— Сядь и успокойся, — поморщился Сизов, —
ничего не происходит. Нам нужно выиграть один день. Всего один день. Завтра все
уже будет нормально.
— Какое, к черту, «нормально»! Ты ничего не
понимаешь! — орал генерал.
— У нас на хвосте сидит КГБ. И Дранников тоже был
вместе с ними. Где этот твой сука Волков? Когда не надо, он всегда возле штаба
трется, а сейчас даже не сообщил о приезде Дранникова!
