Книга Обретение ада, страница 71. Автор книги Чингиз Абдуллаев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обретение ада»

Cтраница 71

— Да, конечно, — испуганно сказал Матвеев.

— Все остается по-прежнему, — сообщил Чиновник, — и в Швейцарии тоже.

До свидания.

Матвеев осторожно положил трубку и тяжело опустился на стул. Он вспомнил сгоревшие тела Сизова и Ратмирова. И впервые в жизни подумал, что совсем не торопится стать командующим Западной группой войск.

Дроздов позвонил в Москву председателю КГБ СССР.

— Владимир Александрович, операцию «Троя» мы закончили. Деньги на наших счетах, виновники убийства в Праге установлены.

Он говорил по прямой линии связи, которую нельзя было подслушать. Это был особый кабель, проложенный между Берлином и Москвой. Но, даже разговаривая по этому телефону, он не назвал фамилии Валентинова.

— Как там наш главный герой? — спросил председатель КГБ.

— Он тяжело ранен, — произнес генерал. Крючков помолчал. Он не любил выражать свои эмоции. Потам сухо спросил:

— У вас все?

— Мне кажется, немцы проявили повышенный интерес ко всей операции. Мы все время чувствовали их присутствие.

— Ясно, — Крючков опустил трубку. На столе лежало сообщение Циклопа.

Эймс передавал из ЦРУ о повышенном внимании американских и немецких спецслужб к некоторым чиновникам, журналистам и депутатам. По?? видом различных фондов и ассоциаций многих из них приглашали в западные страны, щедро оплачивая их поездки.

Крючков в который раз подумал, что не может, не имеет права говорить о данных этого агента открыто, иначе они потеряют свой источник информации в ЦРУ.

Он был наказан самой страшной карой из существующих на свете. Карой Кассандры.

Знать, что его пророчество обязательно исполнится и не быть услышанным своими соотечественниками. До последнего дня, даже арестованный, он так и не сказал об этом своем знании.

Он поднял трубку телефона снова.

— Леонова ко мне. С аналитическими материалами.

В военном аэропорту в это время стояли Дроздов и Сапин, прощавшиеся с Дранниковым и Макеевым. Генерал военной контрразведки был в плохом настроении.

Ему казалось, что главная часть вины за все случившееся лежит именно на нем. В отличие от него Макеев выглядел более уверенным. Теперь, когда стало ясно, что во всем были виноваты высшие чины ГРУ и военной контрразведки, он чувствовал себя гораздо лучше. Словно доказанная вина офицеров как-то извиняла его поведение.

В самолет внесли безжизненное тело Юджина. — Три зайца, — вспомнил слова Сапина Дроздов. — Деньги мы спасли, кто стоит за убийством Валентинова, — выяснили. А самого Юджина не уберегли. Может, полковник был прав. Три зайца — это было слишком много.

Часть IV. Его будущее (год спустя)
Лэнгли. 25 марта 1992 года

Эшби посмотрел на лежавшую перед ним папку и тяжело вздохнул.

Советский отдел все время лихорадило. После отставки Милта Бердена и развала Советского Союза они так и не решили, кому и как вести дела по странам, возникшим в результате крушения огромной державы. С одной стороны, логичнее было снова объединить их в один постсоветский отдел. С другой — было ясно, что схожие принципы по отношению к бывшим республикам СССР уже неприменимы. Если в Прибалтике сотрудники ЦРУ могли работать почти в открытую, создавая подставные компании и филиалы, то в Белоруссии или в Узбекистане все еще чувствовалось сильное влияние бывшего КГБ, отражавшееся на работе и местных органов контрразведки, и еще рождавшихся подобных органов России.

После развала Советского Союза нужно было коренным образом менять всю работу бывшего советского отдела. Эшби в который раз подумал, что Милт поступил слишком опрометчиво. Теперь ему придется расхлебывать всю эту кашу на огромной территории, занимавшей прежде одну шестую часть суши.

В последнее время было и несколько непонятных проколов, когда агенты, работавшие на ЦРУ, необъяснимым образом проваливались. Еще Берден перед своим уходом подозревал, что русские имеют своего «крота» в ЦРУ, но они тогда так ничего и не смогли доказать. А этот шпион КГБ, из-за которого ушел в отставку Берден, просто получил несколько ранений в спину. Все были убеждены, что он умрет. Но, вопреки всему, он выжил. Теперь перед Эшби снова лежало на столе то самое дело Кемаля Аслана.

«Настало время отдавать многолетние долги», — подумал Эшби.

В кабинет вошли Арт Бэннон и Уильям Тернер.

Поздоровавшись с ними кивком головы, Эшби показал на стоявшие рядом кресла. За этот год Бэннон поправился еще больше, а его лицо приобрело почти идеальные очертания шара. Тернер, напротив, возмужал и как-то переменился, словно руководство отделом специальных операций, который он возглавил лишь пять месяцев назад, сделало его старше и опытнее. Правда, галстук по-прежнему болтался у него на шее, как ненужная веревка, но непокорные прежде волосы были теперь коротко подстрижены и не торчали таким вызывающе смешным образом. Эшби, как и раньше, относился к Тернеру с полным доверием, хотя в последние месяцы чувствовал, что тот неуловимо меняется.

— В прошлом году, — начал Эшби без предисловий, — мы с вами бездарно упустили советского агента Юджина. Сейчас мы знаем и его кличку в бывшем КГБ, и масштаб ущерба, нанесенного нашей стране.

Этот агент умудрился целых семнадцать лет работать нелегалом, и мы никак не могли его раскрыть, хотя подозревали давно. А его последний трюк в Берлине был просто настоящей оплеухой нам всем. Мало того, что ему удалось от нас уйти, он еще сумел и спасти большую часть своих денег. Мы считали, что надежно защищены от этого, блокировав все его счета и продвижение акций его компании. А он под пакет акций провел сделку и получил пятьдесят миллионов долларов, которые сейчас русские наверняка используют против нас.

Тернер помрачнел. Бэннон, наоборот, усмехнулся. Он слишком хорошо помнил все происшедшее в прошлом году. Именно тогда руководитель советского отдела Милт Берден, которого он так не любил, получил весьма показательный урок профессионализма.

— Долги нужно возвращать, — загадочно произнес Эшби, — только сегодня мы наконец получили такую возможность. Я недавно был в Тель-Авиве и беседовал с представителями МОССАДа. Мне нравится их опыт работы. Каждый враг, каждый человек, нанесший тот или иной ущерб безопасности Израиля, должен быть наказан.

Обязательно найден и наказан. И необязательно по решению суда. Для этого есть специальные подразделения. Израильтяне считают, что мщение должно быть безусловным и обязательным. Я думаю, мы могли бы позаимствовать нечто из арсенала своих коллег. — Он посмотрел поочередно в глаза своим сотрудникам.

Глаза Бэннона ему понравились, в них был охотничий азарт и жажда самоутверждения. А вот глаза Тернера ему не понравились. В них было какое-то непонятное безразличие и тоска. Именно тоска, что его насторожило.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация