Они оказались в районе жилых застроек. Дома вокруг были
маленькими, простыми, почти как в сельской местности. Вскоре Тоби остановился
перед небольшим аккуратным зданием, отделенным от остальных давно не
подстригавшимися кустами живой изгороди.
– Что это? – удивилась Виктория, гадая, кого решил
навестить Тоби.
– Волшебный приют, – улыбнулся он и, обойдя
вокруг, помог Виктории выйти. Она нерешительно огляделась, но Тоби, подхватив
корзинку для пикников, битком набитую заманчивыми деликатесами, по-видимому
украденными с кухни, достал из кармана ключ.
– Чей это дом? – смущенно пробормотала она,
неловко переминаясь, но все же послушно последовала за Тоби. Он открыл дверь, и
девушка увидела маленькую чистую гостиную. Мебель, хоть и простая, была в
хорошем состоянии. Никакой особенной роскоши, но местечко достаточно приятное,
чтобы спокойно провести здесь час-другой.
Прежде чем она успела шагнуть вперед, Тоби обнял ее,
поцеловал и, откинув со лба длинный черный локон, прижал к себе так сильно, что
едва не раздавил. А потом подхватил ее на руки и перенес через порог.
– Когда-нибудь ты станешь моей женой, Виктория
Хендерсон, – поклялся он. – Ты еще почти не знаешь меня, но настанет
час и мы не расстанемся… Ты будешь следующей миссис Уитком… если согласишься…
Он выглядел таким юным и неуверенным в себе, а его широкие
плечи, казалось, заслоняли ее от всего мира. Виктория неожиданно растерялась. Подумать
только, она, гордо провозглашавшая, что никогда не выйдет замуж, что желает
быть свободной и жить в Европе, сейчас наедине с этим человеком, готовая стать
его рабой, покоряться любому его слову. Она понимала, что поступает нехорошо,
некрасиво, но ничего не могла с собой поделать. Как могут такие чудесные
отношения подвергаться всеобщему осуждению? Как люди не понимают чистоту их
чувств?
В сердце своем Виктория ощущала безмерную любовь к нему. Он
покорил ее своей открытостью, искренностью, безмерным обаянием. И девушка
доверяла ему, как собственному отцу.
– Я так люблю тебя, – тихо прошептала она, и он
снова поцеловал ее.
Они сами не помнили, как очутились на диване. Тоби осыпал ее
страстными поцелуями, и она чувствовала, как пульсирует его напряженная плоть.
Виктория не знала, что делать и чего он ожидает от нее, и пуще всего боялась
совершить какую-нибудь непоправимую глупость, но в эту минуту молила Бога лишь
об одном – чтобы это продолжалось вечно.
Тоби отстранился первым, и Виктория с удивлением заметила,
что ее блузка расстегнута. Когда это произошло? Она не знала.
Они поставили корзинку на стол и выпили по бокалу
шампанского. Виктория дрожащими руками застегнула пуговицы, и Тоби повел ее в
сад. Кругом никого не было, улица оставалась безлюдной, и Тоби объяснил, что
снял этот домик специально, чтобы хоть изредка побыть одному и избавиться на
несколько часов от Эванджелины, помечтать и отдохнуть. Именно здесь он и решил
подать на развод.
– Ты, наверное, будешь ужасно скучать по детям? –
сочувственно спросила она.
– Разумеется. Но надеюсь, она смягчится и позволит мне
с ними видеться. Конечно, это станет потрясением для всей семьи, но думаю,
Эванджелине тоже станет легче. Невозможно, чтобы это продолжалось вечно.
Родственники, естественно, тяжело воспримут случившееся, потому что не поймут
нас.
Виктория кивнула. До нее только сейчас дошло, какая
разразится гроза. Отец, вне всякого сомнения, будет потрясен, но, возможно, со
временем он смягчится. Кроме того, они могут пожениться позже. Да Виктории все равно,
лишь бы они были вместе, а это весьма затруднительно, тем более что она скоро
вернется в Кротон. Но Тоби, конечно, будет часто приезжать, и, поскольку все
узнают, что он разводится, они сумеют встречаться без помех. Странно, как
изменилась ее жизнь всего за несколько дней. Она никогда не предполагала, что
все станет совершенно иным и будет представляться в другом свете.
Тоби расспрашивал ее о детстве и заразительно смеялся над
историями о приключениях озорниц двойняшек, пока они снова не оказались в доме.
Он принялся ее целовать. Виктория потеряла всякое представление о времени. Они
разговаривали, целовались, пили шампанское, и на этот раз она позволила ему
снять с себя блузку. Правда, попыталась было возразить, но Тоби заставил се
замолчать своими огненными ласками и горячими губами. Виктория, ошеломленная
силой своего желания, почти не сопротивлялась, когда он проложил дорожку
поцелуев от ее губ к шее и груди, чуть прикусив сосок. Виктория тихо застонала,
поняв, что сейчас произойдет. Возврата нет. Это мгновение вместило в себя целую
жизнь. Они вместе разделят риск, опасность, радости и печали.
Одежда словно растворилась в его руках. Тоби поднял девушку
на руки и, целуя, понес в спальню. Занавеси задернуты, комната словно окутана
мистической дымкой. Тоби положил Викторию на кровать и сам лег рядом. Он был
бесконечно нежен, пылок и влюблен, и когда овладел девушкой, та почти не
почувствовала боли. Она возрождалась и умирала в его объятиях и ничего больше
не боялась, бесконечно доверяя и любя человека, дарованного ей судьбой.
Потом они долго лежали в полудремоте, наслаждаясь взаимной
близостью. Теперь Виктория не сомневалась, что принадлежит ему навсегда.
Тоби разбудил ее в пять часов, когда небо уже начало
темнеть. Ему так не хотелось вставать, но если они сейчас не уедут, родные
Виктории и его жена забеспокоятся. Ни за что на свете он не желал бы причинить
Виктории неприятности.
У девушки сжималось от боли сердце, но она послушно оделась
под пристальным взглядом любовника, восхищавшегося ее длинными стройными
ногами, изяществом фигуры и грацией. Он просто не верил собственному счастью.
Найти идеальную женщину… невероятно! Неужели все это было на самом деле?
– Ты никогда, никогда не пожалеешь, что полюбила
меня, – прошептал он на прощание, и хотя оба еще не полностью осознали всю
важность случившегося, Виктория кивнула в ответ. Это правда. Она не испытывает
раскаяния. Сегодня она сама выбрала свою дорогу, и отныне они навеки связаны
неразрывными цепями.
Он позволил ей сесть за руль и проехать часть пути, и хотя
несколько раз Виктория едва не попала в аварию, оба только смеялись,
дурачились, пели, как дети, оказавшиеся на крошечной лодке посреди бурного моря
и надеявшиеся, что боги их хранят.
– Я люблю тебя, Тоби Уитком, – вырвалось у
Виктории, когда он остановил машину в двух кварталах от ее дома.
– Не так сильно, как я тебя. Вот увидишь, в один
прекрасный день ты станешь моей, – гордо объявил Тоби, – пусть я тебя
недостоин.
– Я уже твоя, – прошептала она и, поцеловав его в
щеку, ступила на тротуар, все еще ошеломленная силой собственного
самопожертвования. Но разве они не созданы друг для друга?
Она помахала рукой вслед удалявшейся машине и долго
провожала Тоби взглядом. Они договорились встретиться завтра в библиотеке и
немедленно поехать в маленький домик, ставший их прибежищем.
