– Доброе утро, Спящая Красавица, – приветствовал
он сонную жену. – Ты еще в халате?
Вчера она слишком много выпила, и спиртное сильно на нее
подействовало.
– Хорошо спала?
– Очень, – кивнула она, наливая себе кофе, и
вынула из сумочки папиросу.
Чарлз удивленно уставился на нее поверх газеты.
– Ты всегда начинаешь день с этого?
Правда, его скорее позабавило, чем возмутило поведение жены.
Истинная отступница, отвергающая традиции и приличия!
– Если удается, – улыбнулась она. – Тебя это
шокирует?
– Нет, если не будешь пускать дым мне в физиономию,
особенно перед первой чашкой кофе. Не могу сказать, что мне нравится запах, но
готов смириться.
– Прекрасно! – довольно заключила жена, радуясь,
что первое препятствие преодолено. Теперь вперед, к следующему.
Заглянув через плечо мужа в газету, она стала комментировать
восстание в Италии и голодовку, объявленную Мэри Ричардсон в английской тюрьме.
В заметке говорилось, что ее пришлось перевести на принудительное кормление.
– Тебя в самом деле интересуют подобные вещи? –
удивился Чарлз, заинтригованный устремлениями жены. Будет о чем поговорить,
когда они останутся наедине.
– Я за свободу женщин, – честно сообщила
жена, – и готова на все, лишь бы ее добиться. И не только женщин, но и
всех угнетенных. Я верю в то, что у женщин должны быть равные права с
мужчинами.
Она смело встретила его взгляд, и Чарлз снова поразился той
неосознанной чувственности, которую излучала Виктория.
– В таком случае зачем выходить замуж? –
осведомился он, забавляясь течением, которое приняла их беседа.
– Потому что это тоже путь к свободе. Я буду гораздо
независимее, живя с тобой, чем в отцовском доме.
– Откуда тебе знать? – рассмеялся он.
– Потому что я уже взрослая. До вчерашнего вечера я
оставалась ребенком и должна была во всем угождать папе.
– А теперь придется делать все, что я хочу, –
грозно объявил он, и Виктория поспешно взглянула на мужа, боясь найти в его
глазах подтверждение своим страхам. – Нет, Виктория, я не чудовище, –
тут же разубедил ее Чарлз. – Можешь поступать как угодно при условии, что
не доведешь дело до публичного скандала и не опозоришь меня на людях. Я бы
предпочитал также, чтобы ты постаралась избегать ареста. Все остальное – твое
дело. Посещай митинги, собрания, проводи время с другими женщинами в разговорах
о полной испорченности мужчин – даю тебе на это свое разрешение.
Виктория облегченно вздохнула. Отец был прав. Чарлз крайне
снисходителен и добр. И кажется, ничего такого от нее не хочет.
– Спасибо, – тихо поблагодарила она, сразу
становясь похожей на маленькую испуганную девочку.
– А теперь тебе следует одеться, иначе мы опоздаем на
корабль.
Чарлз посмотрел на часы. Уже десять, а им нужно быть на
«Аквитании» в половине двенадцатого.
– Хочешь позавтракать? – вежливо спросил он,
словно говорил с хорошим знакомым. Чарлз и в самом деле вел себя безупречно
учтиво и ничем не напугал и не расстроил жену.
– Я не голодна, – пробормотала она, гадая, что
произошло бы в постели, если бы она не заснула. Как странно, что она, сама того
не сознавая, провела с ним ночь! Она еще не воспринимает его как мужа. Кроме
того, между ними нет ничего, даже отдаленно похожего на то, что она испытывала
с Тоби. Но хотя Виктория сознавала, что от нее ожидается, все же представить не
могла, как это произойдет. И со страхом ждала наступления очередной ночи.
Правда, пока Чарлз ведет себя как истинный джентльмен и ничем не потревожил
жену.
Виктория ушла одеваться и час спустя вошла в гостиную в
красном платье с таким же жакетом, выбранным Оливией. В безупречно модном
туалете она производила ошеломляющее впечатление. Но настроение оставляло
желать лучшего. Странно чувствовать себя одинокой, без своей копии, всегда
находившейся рядом. Пусть Чарлз милый, хороший человек, все равно ей не по
себе.
Муж заботливо проводил ее к машине и усадил. Багаж заранее
был отправлен на корабль.
Когда они наконец добрались до пирса, у которого было
пришвартовано судно, их встретили музыка и летающие в воздухе разноцветные
кружочки конфетти. Элегантно одетые люди поднимались по сходням. Тут были и
пассажиры, и провожающие. Вокруг стояла огромная толпа, и щеки Виктории загорелись
от возбуждения. Она жалела лишь о том, что Оливия не видит всего этого. Чарлз
заметил, что глаза ее на мгновение снова стали грустными, и понял, о чем думает
жена.
– Может, в следующий раз она поедет с нами, –
пообещал он, и Виктория улыбнулась, благодарная за такое великодушие.
Их каюта на средней палубе оказалась большой, красивой и,
как ни странно, солнечной. Она располагалась около роскошного салона,
удивительно походившего на старый английский сад. Они прогулялись по кораблю, и
Виктория была поражена элегантностью и роскошью, а также ослепительными
туалетами других пассажирок. Она словно очутилась на страницах одного из модных
журналов Оливии. Хорошо, что сестра заставила ее взять весь обширный гардероб!
– О, как здесь весело! – по-детски захлопала она в
ладоши, и Чарлз невольно обнял жену за плечи. Он и раньше бывал на кораблях и
легко переносил плавание, но после трагедии с женой не хотел и близко к ним
подходить. Только Виктория сумела уговорить мужа изменить решение.
Они побродили у плавательного бассейна, а потом поднялись на
главную палубу, чтобы не пропустить отплытие. Музыка стала почти оглушительной,
корабельные рожки пронзительно загудели, и огромное судно медленно отошло от
причала. Провожающие махали руками, кричали. Виктория сняла шляпу, и ее волосы
мгновенно покрылись кружочками конфетти. Это было обратное путешествие
«Аквитании» в родной порт после ее первого рейса в Нью-Йорк, и Чарлз надеялся,
что судно окажется удачливее своего собрата «Титаника». Конструкция его была
усовершенствована, на борту находилось достаточное количество спасательных
шлюпок, но тем не менее Чарлз настороженно хмурился, когда они вернулись в
каюту. Из головы не шла Сьюзен.
– Какая она была? – дерзко спросила Виктория,
вновь закуривая. Но Чарлз не рассердился. Он хотел, чтобы жена поскорее к нему
привыкла.
– Я был бы несправедлив, если бы объявил Сьюзен
идеальной женщиной. Но она была самой судьбой предназначена для меня, и я
горячо ее любил. И никак не мог свыкнуться с ее смертью. Возможно, теперь,
когда мы поженились, все изменится, – с надеждой выдохнул Чарлз, словно не
был уверен, что излечился от долгой болезни.
– С вашей стороны это был смелый поступок, – тихо
заметила Виктория. – Вы ведь совсем меня не знали.
– Ошибаетесь. Кроме того, нам обоим требовалась помощь
в беде.
– Странная причина для брака, не так ли? –
вздохнула Виктория, неожиданно захотевшая, чтобы все было по-иному.
