Они уехали в Англию, где стали потрясенными свидетелями
того, как сербы объявили войну Германии, австрийцы – России, черногорцы –
Германии. И наконец, двенадцатого августа Англия и Франция вступили в войну с
Австро-Венгрией, и в газетах появились восторженные статьи.
Едва услышав об этом, Чарлз поспешил обменять билеты. Они
хотели остаться в Англии еще на неделю, но теперь нужно было спешить. Наутро
они вновь окажутся на борту «Аквитании». Чарлз едва успел послать телеграмму
Оливии, упаковать вещи, и к тому времени, как Виктория вернулась из поездки по
магазинам, все было готово.
– Как? Мы уезжаем? – охнула она. – И ты даже
не спросил, согласна ли я?!
– Послушай, Германия только что объявила войну Англии.
Я не собираюсь дожидаться, пока засвистят пули. Пора ехать домой, где по
крайней мере моя жена будет в безопасности.
– Я не вещь, которую можно переправить куда угодно без
ее позволения!
– По-моему, мы уже обсудили эту тему, Виктория, и нужно
сказать, мне надоело повторять одно и то же. Пустая трата времени.
– Мне очень жаль, – вздохнула Виктория.
Сегодня настроение у нее было хуже обычного и к тому же
разболелась голова. Прошлой ночью в постели произошла очередная «неприятная
интерлюдия», как она это называла, и оба не спали почти всю ночь, Виктория не
понимала, что заставляет ее сжиматься при одном его приближении и почему его
плоть мгновенно превращается в некое подобие желе. У нее было слишком мало
опыта в подобных вещах, но с Тоби никогда ничего подобного не случалось Чарлз
вспылил, когда она сказала это. И бросил в ответ, что и со Сьюзен у него все
было прекрасно. Из таких словесных схваток оба выходили рассерженными,
раздраженными и еще более одинокими, чем обычно.
– Мы отплываем в десять утра, – холодно
предупредил Чарлз. Каким кошмаром обернулся долгожданный медовый месяц!
– Ты отплываешь, – поправила Виктория, снова
кидаясь в битву. Хуже всего, она обнаружила, что ей нравится дразнить мужа.
Сама мысль об очередной ссоре возбуждала ее. – Я остаюсь.
– В Европе? В воюющей Европе? Только через мой труп! Ты
едешь со мной.
– Послушай, Чарлз, может, мы не зря оказались в этом
месте, в эту минуту?
Глаза Виктории взволнованно блестели. В такие моменты она
почти пугала его, и неприятнее всего, что стоило лишь взглянуть на жену в таком
состоянии, как желание вспыхивало с новой силой. О, какие же демоны завладели
его душой и дали в жены женщину, которая так сильно возбуждает его! Снежную
Королеву, которую никто и ничто не в силах растопить.
– А что, если это судьба привела нас в Европу в час
войны?
Она была такой юной и прекрасной и, вероятно, немного
сумасбродной. Мятежная страсть к приключениям и авантюрам лишала ее рассудка.
Но даже в гневе Чарлз не посмел бы назвать ее безумной. Просто эксцентричной.
Наверное, Эдвард Хендерсон потому и поспешил выдать ее
замуж! И как разумный человек, оставил дома спокойную милую Оливию, свое
истинное сокровище. С Викторией на каждом шагу приходилось спорить, что-то
доказывать, и, по чести говоря, ему это смертельно надоело. Он слишком стар для
таких баталий. Но к сожалению, Виктория не могла без них обходиться. Она
обожала изводить его, мучить, придираться, отказывалась слушать резонные
доводы. Приходилось то и дело удерживать ее от бездумных, глупых выходок.
– Я знаю, что мои уговоры кажутся скучными,
Виктория, – вздохнул он, пытаясь сохранить спокойствие. Она всеми силами
старалась довести его едва ли не до исступления. – Но нам ни к чему чужая
война. Если я оставлю тебя, Эдвард меня убьет. Так что независимо от твоего
согласия и от того, случайно ли мы оказались здесь или это судьба, завтра мы
плывем домой. И если ты находишь это таким уж невыносимым, а меня – тираном,
предлагаю подумать о своей сестре. Представь, что станется с ней, если она
узнает, что ты здесь. Что до меня, я волнуюсь не о себе, а о своем сыне,
который уже потерял мать. Не хватало, чтобы и меня убили случайной пулей! Я
достаточно ясно выразился?
На этот раз Виктория молча кивнула. Достаточно оказалось
упоминания об Оливии, как она пришла в себя. И хотя ничто не заставило бы ее
признаться, но в глубине души Виктория была уверена, что Оливия привела бы те
же самые доводы. Но все равно – какой же он невероятный зануда! И как здорово
было бы остаться в Европе и посмотреть своими глазами, что произойдет.
Она допоздна просидела в гостиной и думала о том, что
случилось со всеми ее прекрасными планами. Жестокий каприз рока свел их, и
удача, казалось, покинула ее со времени запретного романа с Тоби. Ребенок,
который так нелепо погиб… уничтоженная репутация… вынужденное замужество.,,
разлука с сестрой… а теперь и супружеские обязанности, которые она принуждена
выполнять и не в силах выносить. Трудно представить, что их ждет счастливое
будущее.
Может, уйти от мужа? Не возвращаться домой?
Нет, и это немыслимо. И хотя ей противно вспоминать о
Нью-Йорке, нужно во что бы то ни стало повидаться с Оливией. Но как это
отвратительно: совместная жизнь с Чарлзом, заботы о его сыне, домашние
обязанности… А ее мечты о политике, свободе, вступлении в ассоциацию
суфражисток? Духовно она ничем не связана с этим человеком, и, как бы он ни был
добр и терпелив, между ними никогда не будет истинной близости. Он тоже
понимает это, но еще не готов признать. И возможно, не будет готов. И что тогда
делать? Она так храбро рассуждала с Оливией о разводе, но Чарлз ни за что не
согласится развестись. Она очутилась в капкане, из которого не выбраться. Ее
судьба навеки скреплена с его судьбой, и оба навсегда останутся несчастными. И
пойдут ко дну вместе. Мучительно удушливая жизнь с нелюбимым человеком рано или
поздно убьет ее.
Признаться во всем Оливии? Но какой смысл? Так или иначе,
сестра ничего не сможет посоветовать. Они заключили сделку, дали обеты, пошли
ва-банк и проиграли. И до сих пор так и не узнали друг друга.
– Ты ложишься? – нетерпеливо спросил он наконец, и
Виктория подпрыгнула от неожиданности при звуках его голоса. Чарлз стоял на
пороге спальни. Она нерешительно посмотрела на него и кивнула, боясь, что он
снова захочет повторения вчерашнего или потребует немедленно подчиниться его
приказу. В любом случае ей не нравилось ни то ни другое.
Она все-таки легла и с изумлением почувствовала, что Чарлз
просто обнял ее и прижал к себе. Ничего больше.
– Не знаю, как достучаться до тебя, Виктория, –
печально вздохнул он. – Ты спряталась за непроницаемой стеной, и я не могу
тебя найти.
Его жена – и одновременно не его, и он не знает, как быть.
Подобно Виктории, он стал терять надежду. Они женаты два месяца, совсем
недолго, а ему казалось, прошла вечность.
– Я сама себя не найду, Чарлз, – жалобно
всхлипнула она. Оба жадно прильнули друг к другу – крошечные щепки в
необозримом океанском просторе.
– Наверное, если набраться терпения и ждать,
когда-нибудь все обязательно уладится. Я не из тех, кто легко сдается. Прошло
несколько месяцев, прежде чем я поверил, что Сьюзен мертва. Все надеялся, что
ее спасли.
