– Скажи это отцу, – сквозь слезы предложила
Оливия. – А твой французский отвратителен. Вспомни, я сдавала за тебя все
экзамены.
– Я научусь… Олли, пожалуйста, не плачь, только сделай
это ради меня. В самый последний раз. Пойми, всю жизнь я бегала на лекции и
собрания, боролась за то или иное правое дело. Дай мне три месяца. Всего три
месяца. Я отплываю через три недели и вернусь к концу лета. Мне хочется хоть
раз в жизни сделать что-то для людей. Ты заботишься только о близких, а мои
цели куда шире.
Она была настроена так решительно, что сестра испугалась.
– Оставайся здесь, и я найду тебе занятие. Возиться в
саду, складывать белье… О, Виктория, не уезжай! Что, если с тобой что-нибудь
случится?
Потерять сестру… хотя бы на день и час… а вдруг навсегда?
Нет, немыслимо! Достаточно тяжело было привыкнуть к тому, что Виктория больше
не живет в Кротоне, но по крайней мере до Нью-Йорка всего час езды! И Оливия
постоянно и с трудом удерживалась от того, чтобы не помчаться туда!
– Не волнуйся, ничего со мной не случится, –
заверила Виктория.
Сестры обнялись и долго стояли прижавшись друг к другу. Как
часто Оливия думала, что без Виктории комната, в которой они жили двадцать лет,
кажется пустой!
– Олли, я не могу здесь больше жить. Рано или поздно
нам все равно придется разлучиться. Может, если меня здесь не будет, все пойдет
по-другому.
– Почему тебе прямо все .не рассказать? –
рассудительно заметила Оливия, поднося к носу платочек. – Объясни Чарлзу.
Он человек умный и все поймет.
– Чарлз никогда меня не отпустит, – возразила
Виктория с такой уверенностью, что Оливия была вынуждена с ней согласиться.
– А если я займу твое место, – задумчиво спросила
Оливия, – значит, они посчитают, что я уехала?
Неужели Виктория не понимает, что подобный поступок совсем
не в ее духе?
– Мы можем сказать, что ты отправилась в Калифорнию на
несколько месяцев, немного отдохнуть.
– Все подумают, что только чудовищная эгоистка могла
бросить отца, – покачала головой Оливия. Нет, это немыслимо!
– Отец поймет, – с надеждой выдохнула Виктория,
удивляясь, что разговор зашел так далеко. И к тому же Оливия качает головой,
словно думая о чем-то еще. О чем? Кажется, она знает… – Он не прикоснется к
тебе. Между нами вообще ничего нет, вот уже много месяцев. Никто из нас этого
не желает.
Оливия потрясенно распахнула глаза. Все это время она
надеялась, что у Виктории рано или поздно появится ребенок!
– Почему?
Чарлз казался таким энергичным, живым и обаятельным –
словом, настоящим мужчиной. И к тому же он еще молод. Просто невероятно! Уж не
ее ли сестра во всем виновата?!
– Понятия не имею, – вздохнула Виктория, –
слишком много призраков… Сьюзен… Тоби… Мы оба сознаем, что между нами что-то
неладно. А самое главное – мы просто не любим друг друга.
– Не верю, – твердо заявила Оливия.
– Как угодно, но это правда, – усмехнулась
Виктория, не отводя глаз. – Он мне безразличен. Всегда был, есть и будет.
– А когда ты вернешься, что-то изменится?
– Возможно, найду в себе мужество наконец уйти от него
навсегда.
– Что ты будешь делать, если я откажусь занять твое
место? – прошептала убитая горем Оливия.
– Все равно уеду. Только не скажу ему куда. Не желаю,
чтобы он бросился за мной в погоню. Я вернусь, когда хорошенько обдумаю, как
мне жить дальше. Напишу тебе на адрес нью-йоркского дома. Будешь забирать
оттуда почту, и никто ничего не узнает.
По-видимому, у нее уже все решено. Оливия, шокированная до
глубины души, не ведала, что предпринять. Основным препятствием был отец. Она
смертельно боялась разбить его сердце, и все же любовь к сестре превозмогала
все сомнения, хотя Оливия и понимала, что сумасбродство Виктории перешло всякие
границы. И тут она вспомнила о Джеффри.
– Он обязательно узнает меня, Виктория. Джеффри –
единственный, если не считать Берти, кого мы не сумеем одурачить.
– Нам все удастся, если ты будешь вести себя как я. Не
будь с ним такой милой, – посоветовала Виктория, и Оливия строго погрозила
пальцем.
– Стыд и позор! Как ты можешь так говорить?
– Потому что я ужасная, подлая, но все равно люблю
тебя… Ладно, так и быть, стану сюсюкать с ним и Чарлзом оставшиеся три недели,
чтобы они не заметили разницы. Перестану курить… и… Господи, что за мысль…
ограничусь всего несколькими глотками хереса после ужина – и то если Чарлз
предложит.
Она растянула губы в насмешливой улыбке, а Оливия, краснея,
как стыдливая невеста, негодующе воззрилась на сестру.
– Какие великие жертвы! – саркастически бросила
она. – Кстати, почему ты так уверена в моем согласии?
– А что ты скажешь? – робко спросила Виктория и,
затаив дыхание, стала ждать ответа.
– Н-не знаю… – нерешительно протянула Оливия.
– Но ты подумаешь над моими словами?
– Возможно.
Что ни говори, а это возможность находиться рядом с дорогими
ей людьми и заодно сохранить брак Виктории. Остается надеяться, что Виктория со
временем придет в себя и возьмется за ум. Если Оливия откажется, сестра отрежет
себе все пути назад. Наверное, удержать ее от гибельного шага куда важнее, чем
ухаживать за отцом. Кроме того, Оливия будет совсем близко и, если что-нибудь
случится, за ней немедленно пошлют. Разумеется, это не одно и то же, но нужно
как-то устраиваться, если придется заметать следы.
– Ну же! – нетерпеливо прошипела Виктория. –
С отцом ничего не произойдет, да и ты не на другом конце света.
– Нет, но папа посчитает, будто я неблагодарная тварь,
которая удрала и бросила его.
– Ну и что? – зло спросила Виктория. – Он же
принимает как должное, что ты должна быть прикована к нему, вместо того чтобы
искать мужа!
Спасибо огромное, но я не нуждаюсь ни в каком муже, –
отрезала Оливия. – Мне и так хорошо. Но, будь все иначе, она отдала бы
все, чтобы быть рядом с Чарлзом. Правда, Оливия не позволяла себе думать об
этом. Даже если она и займет место сестры, то лишь для того, чтобы помочь им
всем, а отнюдь не ради собственных мелких интересов.
Оливия твердила себе это как заклинание и отчаянно пыталась
верить, хотя в душе сознавалась, что сама мысль о подмене отчего-то кажется
чересчур привлекательной.
– Можешь получить моего супруга! –
полушутя-полусерьезно объявила Виктория. – Причем на любой срок. На три
месяца или навечно.
Оливия едва не охнула. Значит, сестра не забыла, что она
была увлечена Чарлзом! Правда, все это в прошлом, и Виктория знала, что Оливия
никогда бы не посмела украсть у нее мужа. Оливия для этого была слишком
порядочной, преданной и честной и к тому же умела держать свои чувства в узде.
Она никогда больше не позволяла себе предаваться мыслям о Чарлзе и искренне
желала ему счастья со своей сестрой.
