– Смотри, если не вернешься к концу лета, я всем
расскажу правду и сама поеду и притащу тебя за волосы, – строго велела
она, и Виктория смеясь заметила;
– Нас обеих просто бросят в тюрьму за подобное
преступление!
– А ты, вероятно, только этого и добиваешься. – в
тон ей простонала Оливия.
– Кто знает? – снова засмеялась Виктория, обнимая
сестру и молясь, чтобы та сдержала слово. Впереди свобода. Она заплатила
слишком высокую цену за свои грехи, и теперь никому ничего не должна.
– Пожалуйста, соглашайся, Оливия, прошу… Я буду
паинькой до конца жизни, клянусь! Стану вязать салфеточки, чистить тебе туфли и
никогда не попрошу меня подменить. Умоляю, сделай это для меня в последний раз!
– Только если пообещаешь вернуться и стать образцовой
женой и матерью.
Улыбка Виктории поблекла.
– Не могу, дорогая. Не знаю, что будет дальше. Может,
он откажется меня принять.
– В таком случае Чарлз не должен узнать, – тихо
заключила Оливия. – Когда ты отплываешь?
– Первого мая.
Еще есть время подготовить отца и сделать все возможное,
чтобы никто не заметил подмены.
Женщины обменялись долгими твердыми взглядами, и Оливия
медленно кивнула. Виктория испустила торжествующий вопль, и обе снова обнялись.
Оливия сокрушенно осознала, что с нетерпением ждет заветного дня. Они шепотом
обсудили детали, оглядываясь, как две озорницы-заговорщицы, хотя Оливия
невольно задавалась вопросом, во что же она впуталась. Но несмотря на все
сомнения и мучительные раздумья, она знала, что Виктория не даст ей отступить.
Они спустились вниз, где Джеффри играл с пушками, и обе
сразу инстинктивно поняли, как себя вести. Виктория спрятала руку в карман,
чтобы мальчик не заметил обручального кольца, и тепло улыбнулась.
– Вижу, сражение в самом разгаре, – пропела она,
погладив мальчика по голове. – Как насчет лимонада с печеньем?
Джефф обожающе уставился на нее и, просияв, произвел меткий
залп. Солдатики повалились на ковер, а Оливия грозно нахмурилась.
– Мне не нравятся подобные забавы! Глупо и противно! –
процедила она, проходя мимо. Мальчик равнодушно оглянулся на нее и, пробормотав
извинение, вновь взялся за пушку.
– Прости, Виктория, но папа разрешил…
И подмигнул женщине, которую считал Оливией. Виктория
подхватила его под руку, и оба направились на кухню. Оливия потрясенно качнула
головой. Им впервые удалось его обмануть!
– Все будет хорошо, – прошептала Виктория позже,
хотя Оливия с беспокойством ожидала встречи с отцом Джеффри.
Глава 19
Для ОЛИВИИ самой трудной частью спектакля оказалась попытка придумать,
что сказать отцу. Правда, последнее время он чувствовал себя куда лучше и даже
подумывал навестить Викторию, но Оливия отсоветовала. Его визит только осложнил
бы все. Она напомнила, что Виктория и Джефф должны приехать в июне и провести с
ними целый месяц. Лучше не трогаться с места и спокойно ждать.
Этим летом Чарлз собирался снять дом у моря и провести с
семьей июль и август. Он даже пригласил Хендерсонов в гости, не зная, что
Оливия и без того будет рядом. Но ко времени их возвращения настоящая Виктория,
даст Бог, уже окажется дома. Оливия заранее приготовила для сестры свой
паспорт.
– Как по-твоему, они ладят между собой? – к
удивлению Оливии, осведомился однажды отец, как раз в тот момент, когда она
обдумывала письмо, которое ему напишет, с сообщением, что уезжает в Калифорнию.
Она объяснит, что следует религиозному призванию и должна побыть одна. Остается
лишь молиться, чтобы отец ей поверил. – Иногда я волнуюсь за нее, –
добавил отец. – Чарлз – прекрасный человек, но временами я чувствую, что
она несчастлива с ним.
Оливия испуганно молчала.
– Н-не думаю, – наконец выдавила она. –
Похоже, у них все хорошо. Правда, Чарлз очень любил жену, и ему трудно
привыкнуть. Да и Джеффу…
Отцу не присуща была подобная проницательность. Странно…
– Надеюсь, ты права. Последнее время Виктория сама не
своя. Все время нервничает и…
О Боже! Оливия поспешно отвернулась от Эдварда, стараясь
скрыть слезы. Какой удар она нанесет отцу! Но он поразил ее еще больше, мягко
спросив:
– А ты, дорогая? Тебе не слишком одиноко здесь, со
мной?
– Иногда мне ужасно не Хватает Виктории, – хрипло
пробормотала она, – но я люблю тебя, папа… и всегда буду любить, где бы ни
была. Знай это.
Он подметил какое-то странное выражение в ее глазах, но
побоялся допытываться, в чем дело. Не стоит будить спящую собаку.
– Ты хорошая девочка, – шепнул Эдвард, погладив
дочь по руке, – и я тоже люблю тебя.
Вечером она принялась писать письмо, в котором постаралась
выразить свои чувства к отцу. Она заберет письмо в Нью-Йорк, а потом, под видом
сестры, привезет обратно. Вероятно, она чересчур все усложняла, но ничего проще
не сумела придумать. Нельзя же отдать письмо Берти и попросить вручить отцу
через три дня!
Она с трудом нацарапала, что, как отец и предполагал, жизнь
без Виктории невыносима и теперь ей придется найти свой собственный путь в
жизни. И чтобы сделать это, необходимо уехать на несколько месяцев, навестить
друзей и пожить в монастыре в горах Калифорнии.
Она сама сознавала, что все это со стороны должно казаться
полнейшим безумием, но ничего более подходящего не приходило в голову. Оливия
заверила отца, что все будет в порядке, пообещала писать и вернуться к концу
лета. Добавила, что ее пригласила школьная подруга, хотя отец прекрасно знал,
что они в двенадцать лет ушли из школы. Он, разумеется, сочтет это наглой ложью
и будет прав. Но Оливия несколько раз повторила, что любит отца, что он никоим
образом не виноват в ее поспешном исчезновении, что она просто желает ненадолго
остаться одна и вернется окрепшей духом и еще более преданной ему, чем раньше.
Говоря по правде, именно этого Оливия желала сестре. На страницу падали слезы,
и строчки расплывались. Перед глазами все кружилось, и она даже не помнила, как
подписалась.
Потом девушка набросала несколько строчек Джеффу и короткую
записку Берти где просила позаботиться об отце.
«Я скоро приеду. Не покидай отца. Я люблю тебя. Олли»,.
Она, задыхаясь, положила записку в конверт и долго лежала
без сна, не понимая, что нашло на них обеих и как она могла согласиться на
сумасбродный план сестры. Виктория просто спятила, а она тоже сумасшедшая, если
потворствует ей. Оставалось лишь надеяться, что Чарлз не обнаружит их проделки
и не разведется с Викторией. На плечи Оливии ляжет вся тяжесть содеянного!
На следующее утро она проснулась, полная решимости
отговорить сестру. Правда, зная Викторию, можно было без сомнения сказать, что
та скорее умрет, чем согласится отступить.
