Она сама не заметила, как прошла пешком весь путь до
Ист-Ривер, едва передвигая онемевшие ноги. И уже поднималась по ступенькам
крыльца, когда из-за угла показался мальчик в униформе телеграфной компании.
Оливия мельком взглянула на него и схватилась за горло, боясь, что сейчас упадет.
Не успел он подойти, как она вцепилась ему в руку. Должно быть, у нее в эту
минуту был совершенно безумный вид, потому что мальчик боязливо попятился.
– У тебя телеграмма? Для Виктории Доусон?
Если сестра отважится послать ей телеграмму… Разумеется, ведь
она не настолько жестока, чтобы держать ее в неизвестности!
Парнишка робко кивнул.
– Д-да… вот, – пробормотал он и, сунув ей листок
бумаги, пустился наутек.
Оливия дрожащими пальцами разорвала склейку. Руки так
тряслись, что буквы запрыгали перед глазами. Задыхаясь от напряжения, девушка
наконец прочитала:
«Путешествие началось с фейерверка. Спасибо Господу за
мистера Бриджмена. В Квинстауне все в порядке. С вечной любовью».
Виктория спятила. Просто спятила! Хорошо еще, что жива!
Мистер Бриджмен – их старый учитель плавания в Кротоне.
Оливия смеялась и плакала одновременно, не заботясь о том,
что ее могут услышать. Она даже не знала, как связаться с сестрой, но самое
главное – Виктория не утонула! Остальное не важно.
Смяв в кулачке телеграмму, она поспешила в дом и поскорее
сожгла бумагу. Как ей пи хотелось сохранить весточку от сестры, опасность была
слишком велика.
Последние три дня были самыми тяжелыми в жизни Оливии, и она
от всей души надеялась, что больше ей ничего подобного не придется испытать.
Она была так измучена, что решила принять ванну, и поскорее включила горячую
воду. Ей хотелось петь, танцевать, кружиться, но тут она вспомнила о Джеффри,
ворвалась в его комнату и крепко обняла мальчика. Тот не знал что и думать.
Наверное, Виктория в самом деле тронулась. Отец что-то толковал насчет ее
нервов, значит, все так и есть. Она сходит с ума. Но Джеффри никогда не видел
мачеху в таком хорошем настроении.
– Что это с тобой? – подозрительно осведомился он,
когда она сделала изящный пируэт и радостно заулыбалась.
«Я нашла сестру! – хотелось ей кричать. – Она
жива! Не утонула!»
– Ты кажешься такой счастливой!
– Я счастлива, – заверила девушка, лучась
восторгом. – А ты? Как дела в школе? Хорошо провел день?
– Нет, – буркнул он, – ужасная скучища! А где
папа?
– Еще не вернулся.
Она чмокнула Джеффри и пошла принимать ванну. А потом
спустилась к ужину в новом платье, сияющая и прекрасная. Совершенно другой
человек!
Чарлз порядком устал и был не в духе, однако послушно вымыл
руки и сел за стол.
– Что за веселье? – пробормотал он и взглянул на
сына, словно ожидая объяснений.
– Чувствую себя гораздо лучше. Вот и все.
– Интуиция успокоилась? Инстинкты молчат?
– Возможно, – кивнула она, краснея при
воспоминании о том, в какой кошмар превратила последний уик-энд. – Просто
мне стало легче.
Чарлз нахмурился. Неужели все эти приступы и истерики
вызваны ссорой с любовником, а теперь они успели помириться?
Но жена была на редкость мила и добра с Джеффри, и это его
немного умиротворило.
– Сегодня я был в сыскном бюро, – поделился он с
ней, когда Джефф отправился делать уроки. – На следующей неделе детектив
выезжает в Калифорнию.
Оливия искренне поблагодарила его, но не смогла удержаться
от широкой улыбки.
– Да что это сегодня с тобой, Виктория? Боюсь, у меня
возникли новые подозрения, – проворчал он, но жена показалась ему такой
юной и хорошенькой, что Чарлз невольно смягчился. У него не хватило духу
сердиться на нее.
– Я уже сказала, что прекрасно себя чувствую, –
терпеливо повторила Оливия. – Похоже, с Оливией все в порядке, и теперь я
точно это знаю, хотя объяснить не могу.
– Возможно, ты и права, – спокойно откликнулся
Чарлз. – Надеюсь на это от всей души.
Он в самом деле питал глубочайшее почтение к поистине
телепатической связи между сестрами и очень беспокоился за жену, боясь, что она
совсем разболеется.
– Прости, что причинила столько треволнений.
– Ничего страшного, но я очень испугался за
тебя, – смущенно буркнул Чарлз, искоса поглядывая на жену. Она и ведет
себя как-то по-иному – куда более доверчива и открыта, чем прежде. Неужели
внезапная разлука с сестрой так ее изменила? Она все больше становится похожей
на Оливию. И теперь с исчезновением сестры, кажется, целиком зависит от него и
готова пойти на примирение. В пятницу вечером жена льнула к нему, уверяя, что
ужасно боится. И хотя Чарлз не слишком оптимистично смотрел в будущее, все же
впервые осмелился надеяться, что все еще будет хорошо. Они женаты почти
одиннадцать месяцев, и к этому времени он уже почти уверился, что брак не
удался.
– Постараюсь больше не причинять тебе
неприятностей, – тихо пообещала она и поднялась наверх, решив написать
несколько писем. Жаль только, что нельзя послать весточку Виктории! Но
возможно, сестра сама решит дать знать о себе. Нужно будет недели через две заглянуть
в отцовский дом на Пятой авеню. Оливии хотелось знать, что же все-таки
происходило на «Лузитании».
Прежде чем лечь спать, Чарлз немного почитал. Они поцеловали
Джеффа на ночь и вернулись к себе.
– Какое ужасное преступление совершили немцы, –
заметил Чарлз. – Жертв куда больше, чем на «Титанике»! Мерзавцы! Но я не
хочу, чтобы это обсуждалось при Джеффе. Он сразу вспомнит о матери.
Оливия подняла голову и согласно кивнула.
– А ты, Чарлз? – тихо спросила она. – Ты…
тебе тоже это напомнило о Сьюзен?
Ее неподдельное участие поразило Чарлза. Горло у него
"перехватило, и на какой-то момент слова не шли с языка. Как странно
видеть ее доброй и нежной! Ни ехидного словечка, ни колкого замечания.
– Да, – наконец выдавил он. – Мне нелегко
пришлось эти два дня.
Господи, он тоже страдал, а она ничего не заметила!
– Мне очень жаль, – вымолвила Оливия, и Чарлз
поспешно отвернулся. Некоторое время оба молчали, лежа как можно дальше друг от
друга, по обоим краям широкой кровати.
– С твоей стороны так мило, – неожиданно заговорил
он, испугав Оливию, – спросить, что я чувствую… то есть о Сьюзен… Это было
так ужасно… особенно ожидание. Я едва не свел с ума клерков пароходства, а они
ничего не знали… И потом долго стоял под проливным дождем, пока не показалась
«Карпатия». И никому ничего не было известно. Все выяснилось только с приходом
корабля. Я думал, что они погибли, и, когда увидел, как матрос несет Джеффа… я
все заглядывал ему за спину, воображая, что сейчас увижу Сьюзен. Но ее не было.
И я все понял. Взял мальчика и поехал домой. Из Джеффа было невозможно вытянуть
ни слова. Он упорно молчал. И только через несколько месяцев рассказал о
случившемся. Такое не забывается.
