Он осторожно положил руку на ее живот.
Глава 30
В Нью-Йорк наконец пришла весна, но Оливия уже ничему не
радовалась. Она едва передвигала ноги и выглядела так, словно вот-вот лопнет. И
когда вошла в кухню, Чарлз невольно расплылся в улыбке. Он не мог налюбоваться
женой. Совершенно умилительное зрелище, хотя она немного напоминает слоненка.
Они оба с нетерпением ждали появления ребенка на свет, но за
последний месяц она так отяжелела, что опасалась выходить из дома и дальше сада
нигде не бывала. Живот превратился в неправдоподобно огромный круглый шар и
словно плыл впереди своей владелицы. Он был такой большой и тугой, что она
почти не ощущала, как шевелится младенец. Совсем не то что месяц назад, когда
она даже спать не могла от постоянных толчков. Теперь уже не было никаких
сомнений в том, что она носит настоящего богатыря, и хотя Чарлза это
обстоятельство смутно тревожило, он благоразумно помалкивал, памятуя о том, что
случилось с ее матерью.
– По-моему, ты ужасно груб и невоспитан, – весело
ухмыльнулась Оливия при виде хихикавшего Джеффа. Она и вправду казалась
донельзя смешной, но чувствовала себя прекрасно. Если подсчеты верны, роды
начнутся на этой неделе, но доктор уверял, что точно предсказать невозможно.
Она сама узнает, когда время придет, и будет рожать здесь, в их маленьком доме
на Ист-Ривер. Не стоит ехать в больницу, там и без нее мною пациентов.
– Чем решила заняться? – осведомился Чарлз, когда
она налила ему кофе.
Берти приехала из Кротона на помощь воспитаннице и
поселилась в комнате для гостей. Она хотела приготовить завтрак, но Оливия не
позволила. Это единственное, что ей удавалось делать самой. Даже в ванну она
садилась, опираясь на руку Чарлза, а уж чтобы вытащить ее оттуда, требовалась
по меньшей мере лебедка. Но теперь у нее есть Берти. После кончины Эдварда
Берти нечего было делать в Кротоне, и она согласилась провести с ними всю
весну. Оливия была в полном восторге.
– Пожалуй, прогуляюсь-ка я по саду, – объявила
она. – Посижу немного на стуле или на скамейке. – Прилечь она не
могла, поскольку подняться без посторонней помощи тоже стало невозможно.
– Купить тебе книгу?
– Пожалуйста, – обрадовалась Оливия, умиравшая от
желания прочесть новый стихотворный сборник. – Если увидишь в зеленной
лавке маринованную редиску, тоже захвати.
– Обязательно, – пообещал Чарлз и, поцеловав ее на
прощание, погладил по животу. – Смотри, чтобы он не вышел, пока меня не
будет.
– Не обольщайся, может, это не мальчик, – фыркнула
жена, хотя Чарлз все время твердил, что хочет только девочку.
– Боюсь, если родится девица таких габаритов, у нас
возникнет серьезная проблема, – засмеялся Чарлз и поспешил на улицу. У
него было полно дел, а домой надо бы вернуться пораньше. Он старался как можно
больше времени проводить с женой, особенно теперь, когда она вот-вот родит. Ему
казалось, что, несмотря на внешнюю невозмутимость и жизнерадостность, она
сильно нервничает.
Но к удивлению Оливии, она была абсолютно спокойна и все
больше проникалась непонятной убежденностью в том, что роды пройдут легко. Она
постоянно твердила об этом Берти, но та отмалчивалась.
После завтрака Берти вымыла посуду, а Оливия поднялась в
будущую детскую и решила немного убраться. Берти, заглянувшая в комнату,
улыбнулась: воспитанница выглядела счастливой. Во второй половине дня Оливия
вышла в сад, но вскоре вернулась и снова принялась за дела. А вечером, когда
вернулся Чарлз, отправилась на кухню и занялась ужином.
– Не пойму, что это с ней, – пожаловалась Берти
кухарке. – Скребет и чистит целый день!
– Готовится, – с понимающей улыбкой ответила та, и
Берти сокрушенно покачала головой. Оливия рассмеялась и, приготовив ужин,
уселась чинить носки. Она в жизни не чувствовала себя лучше и прямо-таки
лучилась энергией. Чарлз тихо радовался, глядя на жену.
Они поужинали и, когда Джефф лег спать, немного поиграли в
карты. Чарлзу на диво везло.
– Ты жульничаешь! – раскапризничалась Оливия и
отправилась на кухню выпить молока. Подняв кувшин, она услышала громкий
всплеск. Подумав, что случайно разлила молоко, Оливия опустила глаза и увидела,
что стоит в луже воды. И тут она поняла, что случилось. Поставила кувшин и
взялась за тряпку. Подоспевший Чарлз увидел, что она делает, и замер.
– Что случилось? Не нагибайся, Виктория!
Она уже привыкла к своему новому имени и не вздрагивала,
когда ее окликали.
– Да перестань же… дай я помогу…
Он вытер пол, так и не поняв, что же пролилось, чем ужасно
рассмешил Оливию. Но тут внезапная боль пронзила ее, и она схватилась за руку
Чарлза.
– Да что это с тобой? – допытывался он, все еще не
сообразив, в чем дело.
– Воды отошли. – Она, вмиг посерьезнев, тяжело
опустилась на стул. – Кажется, началось. Я рожаю.
– Прямо сейчас? – испуганно охнул Чарлз, словно не
знал, что это вот-вот должно произойти.
– Не прямо, но очень скоро. Дай мне несколько минут.
Оливия озабоченно нахмурилась. Снова боль, на этот раз
сильнее. Что-то неладно?
Никто не говорил ей, что так и должно быть, к тому же она
видела, что у сестры все быстро закончилось. Ни один человек не объяснил ей,
чего ожидать, а доктор уверял, что беременность протекает отлично. Виктория
была куда более сведущей. Но Оливия никак не ожидала, что это будет так
болезненно.
– Пойдем наверх, – спокойно велел Чарлз, поднимая
ее на ноги. Прошло почти десять минут, прежде чем они добрались до спальни. Он
усадил ее в ванной и помог раздеться. Оливия почти не могла пошевелиться. Чарлз
метнулся к комнате для гостей и, постучав, попросил Берти позвонить доктору. Та
сразу бросилась к телефону. К тому времени, как Чарлз вернулся, Оливия была вне
себя от страха и кричала от боли.
– Не покидай меня, – отчаянно молила она, цепляясь
за него. Чарлз вместе с подоспевшей Берти повел ее к кровати, предварительно
подстелив чистые простыни и полотенца. В отличие от Берти он окончательно
растерялся. Сьюзен родила Джеффа одиннадцать лет назад, над ней хлопотали
акушерка и родственницы, а он сбежал из дома вместе с шурином, и оба надрались
до беспамятства, а когда вернулись, все благополучно закончилось. Виктория,
похоже, не собиралась отпускать его и с каждой новой схваткой все сильнее
стискивала его пальцы, стараясь не кричать из опасения, что услышит Джеффри.
– Это ужасно, – сообщила она вошедшему доктору.
Доктор и Берти обменялись понимающими улыбками, но Чарлз
сходил с ума от волнения.
– Сколько это будет продолжаться? – наивно
осведомился он. Джефф, кажется, появился на свет через час-другой, хотя он был
настолько пьян, что уже не помнит точно.
– Возможно, всю ночь, – спокойно ответил доктор, и
Оливия разразилась плачем.
