— Как друг, я угощу тебя выпивкой. Ты заслужил. — Эмма взяла его за руку. — Я не поверила, когда ты назвал ее напористой и все такое. Я решила, что ты просто парень, который терпеть не может обязательств. Но напористая — слишком мягкое слово для нее. К тому же ее художества смехотворны. Ей следовало бы встречаться с Джаспером. Он ею восхищается.
— Давай поищем выпивку в другом конце города, — предложил Джек. — Мне не хотелось бы снова с ней столкнуться. — Он открыл Эмме дверцу машины. — А ты совсем не смутилась.
— Естественно. У меня высокий порог смущения. Если бы в ней была хоть капелька искренности, я бы ее пожалела, но она насквозь фальшивая, как и ее искусство. И, возможно, такая же странная.
Джек обдумывал услышанное, пока обходил капот и садился за руль.
— Почему ты это сказала? Что она фальшивая?
— Келли устроила спектакль и сыграла главную роль. Может, она и испытывает какие-то чувства к тебе, но себя она любит гораздо больше. И она видела меня еще до того, как прыгнула на тебя. Она устроила это шоу, прекрасно зная, что ты пришел не один.
— Нарочно сделала из себя посмешище? Как такое вообще может прийти в голову?
— Дело не в этом. Она уже была на взводе и подзарядилась еще больше. — Эмма перехватила его озадаченный взгляд. — Мужчинам не понять, верно? А это так интересно. Джек, она была звездой своей романтической трагедии, и она наслаждалась каждой секундой. Держу пари, благодаря этому представлению она продаст сегодня больше чепухи, которую называет искусством.
Следующие несколько минут Джек молча крутил руль.
— Твое самолюбие сильно пострадало? — нарушила молчание Эмма.
— Царапина. Поверхностная. Я размышляю, не подал ли ей ложный сигнал, не спровоцировал ли ее. — Джек пожал плечами. — Может, я действительно заслужил это захватывающее шоу и царапину.
— Переживешь, но лучше держись от нее подальше. Итак… хочешь познакомить меня с другими своими бывшими?
— Ни в коем случае. — Джек повернул к ней голову, и в свете уличных огней его волосы вспыхнули золотыми и бронзовыми искрами. — Но я должен сказать, что по большей части женщины, с которыми я встречался, не были чокнутыми.
— Это хорошо тебя характеризует.
Они нашли маленький ресторанчик и заказали одну порцию фетучини Альфредо на двоих.
Джеку вдруг пришло в голову, что рядом с Эммой он полностью расслабляется. Странно, он всегда считал себя человеком спокойным, не подверженным стрессам, но одно присутствие Эммы, разговоры с ней о чем угодно загоняли любую его проблему, любую тревогу в самые дальние уголки мозга.
Еще более странным казалось то, что женщина одновременно умиротворяет и возбуждает его. Он не мог припомнить, чтобы испытывал подобную комбинацию чувств рядом с любой другой женщиной.
— Как случилось, что за все годы нашего знакомства ты никогда не готовила мне еду? — спросил он.
Эмма намотала на вилку одну-единственную макаронину.
— Как случилось, что за все годы нашего знакомства ты никогда не затаскивал меня в постель?
— Ага. Значит, ты стряпаешь для мужчин, только когда получаешь секс.
— Правильно выбранная стратегия. — Эмма улыбалась, в ее глазах танцевали смешинки, зубы пощипывали макаронину. — Готовить так хлопотно. Должна же я получить вознаграждение.
— Как насчет завтра? Вознаграждение гарантировано.
— Не сомневаюсь, но завтра не получится. Я не успею купить все ингредиенты, а я очень серьезно отношусь к стряпне. Среда слишком плотно забита, но…
— В среду вечером я занят.
— Хорошо, в любом случае следующая неделя удобнее. Я не Паркер и не держу в голове расписание, а в руке «BlackBerry», но думаю… Ой. Чинко ди Майо
[1]
. Скоро пятое мая. Важный семейный праздник. Ты же помнишь, ты приходил раньше.
— Самая грандиозная вечеринка года.
— Фамильная традиция Грантов. А что касается ужина, я сверюсь с ежедневником, тогда и договоримся. — Эмма откинулась на спинку стула с бокалом в руке. — Надо же, скоро май. Самый лучший месяц.
— Для свадеб?
— И для свадеб, и вообще. Азалии, пионы, лилии, глицинии. Все просыпается и расцветает. И можно высаживать некоторые однолетники. Миссис Грейди начинает копаться в своем огородике. Май — это начало и возвращение. А у тебя какой любимый месяц?
— Июль. Выходные на пляже — солнце, песок, серфинг. Бейсбол. Длинные дни, дымящийся гриль.
— Ммм, тоже хорошо. Очень хорошо. Запах свежескошенной травы.
— Мне не приходится косить траву.
— Городской парень.
— Мой жизненный удел.
Перебрасываясь словами, они лениво ковыряли спагетти. Вокруг, не нарушая их уединения, жужжали разговоры.
— Ты когда-нибудь хотел жить в Нью-Йорке? — спросила Эмма.
— Обдумывал этот вариант, но мне нравится здесь. Жить, работать. И достаточно близко от Нью-Йорка, чтобы попасть на любой матч: «Янкис», «Никс», «Джайентс», «Рейнджере» — все под боком.
— Ходят слухи, что в Нью-Йорке еще есть балет, опера, театр.
— Неужели? — Джек с преувеличенным изумлением вытаращил глаза. — Фантастика.
— Джек, ты настоящий мужчина.
— Виновен.
— Как ни странно, но я никогда тебя не спрашивала, почему ты выбрал архитектуру.
— Моя мать уверяет, что я еще в два года начал строить дома. Наверное, не переболел. Люблю придумывать, как организовать пространство или изменить уже построенное здание. Как лучше его использовать? Для жизни, работы, игры? А что будет вокруг? Какие материалы в данном случае самые лучшие, самые интересные или практичные? Что представляет собой клиент, чего он хочет на самом деле? В какой-то степени это не очень сильно отличается от того, что делаешь ты.
— Только твои творения живут дольше.
— Должен признаться, что с болью в сердце наблюдал бы, как мое творение вянет и умирает. Тебя это не тревожит?
Эмма отщипнула крохотный кусочек хлеба.
— Я думаю, в быстротечности есть что-то притягательное. Она делает творение более ценным, более личным. Цветок распускается, и ты думаешь: ах, какая красота. Или создаешь букет и думаешь: ах, великолепно. Я не уверена, воспринимали бы мы эту красоту столь же остро, если бы не знали, что она скоро исчезнет. Здание должно стоять вечно; сады вокруг него должны меняться.
