– О, привет! – удивленно поздоровался он.
– Привет, – нерешительно прошептала я, не зная, что делать дальше – подойти к ним и поболтать немного или идти дальше по своим делам.
– Это Таня, – представил меня Дима. – Подруга моя. Свой человек. Она у нас уже как парень! – рассказывал он, по-братски хлопая меня по плечу. – Вы, наверное, уже виделись на лекции, да?
Дальше я уже его не слышала, мечтая провалиться сквозь землю.
Я – почти как парень?! Я парень, парень, парень. Даже не подруга, а парень. Как можно было такое сморозить?
Девушки равнодушно закачали головами. Блондинка, щуря правый глаз, заглядывала внутрь жестяной банки – проверяла, сколько осталось пить. Брюнетка просто допивала свою.
– Маша, – представил брюнетку Дима. – А это Лида.
– Очень приятно, – просипела я еле слышно. – Я пойду.
– А чего так? – не понял Дима. – Сейчас ребята придут, посидим еще. Время-то детское, Тань.
– Ничего…
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось. Пока.
Теперь мы с Джастином поменялись местами. Я быстрыми шагами неслась, а он едва поспевал за мной. Все это время я продолжала сжимать кулак в правом кармане. Спокойно, спокойно, спокойно. Через пять минут я сидела на скамейке у своего подъезда и смотрела в одну точку – на кривое мусорное ведро, до верху забитое банками, бутылками и пластиковыми стаканчиками.
Правой руке стало жарко в кармане, я вынула ее и сразу пожалела, что все это время сжимала ее в кулак.
– Отомстил мне, ботаник? За равнодушие, – усмехнулась я, разглядывая свою ладонь, полностью перепачканную растаявшим молочным шоколадом. Будто мне на руку кто-то облегчился.
Я больше месяца не вспоминала о странном парне, который преследовал меня через всю Москву. Тем более не помнила о конфете. Взяла, пихнула в карман и забыла. Куртку теперь, наверное, не отстирать. Я осторожно достала мятую обертку и развернула ее. На оборотной стороне фантика что-то написано. Конфеты с предсказаниями, что ли?! Ну и что там меня ждет?
«То, что кто-то не любит тебя так, как тебе хочется, не значит, что он не любит тебя всей душой».
Чушь какая-то. Я смяла фантик, выкинула в мусорное ведро и, улыбнувшись Джастину, пошла домой.
* * *
Я проверила почту и обнаружила, что Димка добавил меня в друзья в Живом Журнале еще в начале недели. Это означало, что теперь я могу прочитать все его подзамочные записи, если они, конечно, есть.
Зашла в блог и пролистала страницу в поисках «замочка» рядом с заголовком сообщения. Нашла всего один, да и то было три месяца назад, в конце зимы еще. Кошкин писал, что ездил на дачу к другу, там познакомился с девушкой. Она оказалась «ничего так», и Дима решил попробовать с ней замутить. Все шло отлично, они обнимались, целовались, искали место для уединения. В один момент Дима даже потрогал ее за живот, а потом тут же сказал, что на ощупь он похож на пирог с яйцами, который печет его бабушка. Кошкин почти сразу понял, что сказал глупость, но было поздно. Девушка больше его к себе не подпускала.
В будни Кошкин никуда меня не звал. Ни в кино, ни на лекции, ни гулять с собаками. Все вечера я проводила дома, делая уроки, сидя за компом, сочиняя статью для журнала и пялясь на зеленый цветочек рядом с его ником в ICQ.
Я несколько раз спрашивала, не случилось ли чего. Дима жаловался, что с учебой завал, и что кот болеет, и что вообще у него депрессия перед днем рождения, и совсем ничего не хочется.
В пятницу я поздравила его – написала сообщение в контакте. Дима ответил только через два часа:
Спасибо! Спасибо большое!
И больше ничего. Потом я вышла в ICQ и мы немного поговорили. Кошкин был чем-то расстроен. Это чувствовалось, хоть он и не был рядом.
Дима (23.45): Как-то все не очень хорошо, и грустно… Весь день только одно сообщение ждал. Ничего больше не нужно было… И нет. И все. Зато теперь легче. И можно больше не ждать. Наверное, это даже к лучшему…
Таня (23.50): Она хоть знает, что у тебя день рождения?
Дима (23.51): Ну конечно, знает… Я целый год ждал этого дня, и теперь все. Нашел старые фотографии с ней, сижу рыдаю…=((
Мне казалось, что я сама сейчас зарыдаю, если он будет продолжать изливать мне свою душу. Я не стала отвечать на его последнее сообщение. Поставила статус «Отошел» и тупо уставилась в экран. Я не плакала, не психовала, я просто еще не могла до конца осознать, что буквально минуту назад мои мечты о Кошкине были разбиты. Он любит другую. Любит давно и безответно. Значит, это серьезно.
С Дашкой мы не разговаривали неделю. Сегодня она впервые за это время написала мне в ICQ. Спросила, как дела. Я ответила, что все плохо. Даша как всегда не поверила. Я хотела ей позвонить, чтобы нормально рассказать обо всем, но она ответила, что смотрит с Олегом «Симпсонов» и позвонит мне завтра. Я и так уже знала, что Даша найдет Кошкину оправдание.
Димка сидел в онлайне до часу ночи, а потом ушел. На празднование своего дня рождения он меня не позвал.
Данька позвонила утром, выслушала мой грустный рассказ о безответной любви Кошкина и подвела итог:
– По-моему, ничего ужасного не случилось. Это ведь давно было. У него это не любовь! Он придумал ее себе и влюбился.
Через два дня Кошкин написал в блоге о своем дне рождения. Праздновали у него на даче. Была вся компания – Игорь, Олег, Миша, Лида с Машей и еще десяток незнакомых мне людей. Настя простыла, Дашку не пустили родители, а меня просто не пригласили.
Я просмотрела эти фотографии раз десять. Чем больше смотрела, тем хуже мне становилось. Так мерзко, противно, неправильно. Все такие радостные, счастливые. Светит солнце, они улыбаются, танцуют на улице, обливаются водой из садового шланга, жарят шашлык.
Вот Лида с Машей в нарядных платьях, с накладными ресницами пьют коктейли через соломинки и смотрят в камеру, гуляют босиком по траве, смеются, обнимаются, целуются, позируют с именинником, танцуют с ним, поздравляют, несут торт с шестнадцатью свечами, а вот он их задувает.
Вот Игорь с Димкой сидят на грубой скамейке из бревна. Напротив – плазменный телик, размером с половину моей комнаты. Лица увлеченные, довольные. Играют в приставку.
Вот Олег с Мишей запускают воздушного змея. Он парит в голубом небе без единого облака, блестит яркими цветами, а мальчики смотрят на него, щурят глаза от солнца и улыбаются.
Вот они все резвятся с собаками у реки, снова обнимаются, купаются, несмотря на холодную воду, позируют на мостике…
А я, дура, подарок ему приготовила, все деньги почти на трубу эту долбаную потратила… Труба так и лежала в шкафу. Я боялась лишний раз открыть его, чтобы не наткнуться на нее. Мне было неудобно, неприятно, стыдно смотреть на нее. Отвернуться и закрыть глаза. Как в кино, когда герой попадает в неловкую ситуацию. Плохо поет, и над ним все смеются. Или хочет сделать другому приятное, очень старается и в итоге получает по носу. Так и я с этой трубой. Дура. Кто меня за руку дернул? Что теперь с ней делать? О том, чтобы найти Кошкина и все-таки вручить ему подарок, не могло быть и речи.
