— Эй, а что это у вас там такое? — внезапно встрепенулся усатый, указывая на Муромца.
— Где? — Илья удивленно уставился на свою кольчугу.
— Ну, на поясе.
— А енто мой булатный двуручник! — гордо пояснил богатырь. — Ковки отца моего, Ивана Тимофеевича.
— А… деревянный, — усмехнулся усатый. — Игорек, слышь, так это, наверное, ролевики. У них сейчас под Хрючевском игра большая начинается, вот они и стекаются со всех концов к нам в город.
— Эй, богатырь, а ну покажи-ка нам свой меч, — с интересом попросил низкорослый. — У меня брат такой же, как вы, толкинутый, тоже по лесам в кольчуге бегает… Мы с отцом пробовали его лечить, но все бесполезно. За сорок мужику и все равно горным троллем себя считает. Доктора говорят, что это не лечится.
Муромец нехотя обнажил клинок. Дорожные дружинники присвистнули.
— Да это же холодное оружие!
— Ясно, что холодное, — подтвердил Илья, — а перед ковкой было горячее…
— Придется конфисковать, — строго сообщили русичам служивые.
— Как так?
— Ношение холодного оружия запрещено, вон у вас заточка какая. Вот если бы меч деревянный был, тогда пожалуйста… а это… на ваших играх железо не приветствуется. Прошу проехать вместе с нами…
— Э нет, — налился краской Муромец, — какой же богатырь в здравом-то уме с мечом булатным расстанется?
Дружинники тут же резко сделались очень серьезными, а один так и вовсе схватился за белую коробку, притороченную к поясу.
«Наверняка пистоль там держит!» — догадался Колупаев, незаметно положив руку на торчащий из телеги дрын.
— Немедленно оружие на асфальт! — ультимативно потребовал усатый.
Илья поглядел на напряженного Степана, нахмурил брови, и тут его взгляд совершенно случайно скользнул по бортам сине-белой самоходки.
На бортах повозки имелась темно-синяя надпись.
«ДАI»
[3]
, — удивленно прочел богатырь и без лишних разговоров врезал ближайшему служивому:
— На!..
Усатый кулем повалился под ноги опешившему напарнику.
— Ах вы! — взревел низкорослый и, расстегнув коробочку на поясе, выхватил оттуда малосольный огурец.
Возникла немая сцена.
Дружинник оторопело смотрел на зажатый в руке овощ, русичи не менее ошарашенно разглядывали огурец.
— Вчера звание обмывали… — хрипло прошептал низкорослый, резко бледнея.
— Ар-р-р-р… — взревел Муромец, взмахивая мечом. — Я к тебе со всей душой, а ты меня огурцом малосольным?!
Дружинник выронил огурец и, уворачиваясь от бешеного русича, бросился наутек. Разъяренный богатырь кинулся следом. Произошло наихудшее — Илья вошел в лихой раж.
«В последний раз это случилось в Хмельграде!» — тоскливо припомнил Колупаев.
Тогда дело чуть не закончилось весьма плачевно.
Потешная парочка стремительно неслась по шоссе. Завывающий богатырь яростно размахивал над головой зловещим двуручником.
— Так, давай их, гаишников поганых! — прокричал кто-то из пронесшейся мимо повозки.
Кузнец с безмерным удивлением прочел надпись на транспортном средстве дорожных молодцев, быстро забрался на телегу и покатил следом за удаляющимся Муромцем.
Усмирить сейчас Илью было ой как непросто. Ну разве что крепкой сетью. Но ни крепкой, ни даже рваной сети у Степана, как назло, сейчас не было.
— Илья-а-а-а… — прокричал Колупаев. — Погоди!
Как ни странно, Муромец остановился. Степан поспешно подъехал к тяжело отдувающемуся приятелю.
— Эй, Илья, ты чего?
— Да я, дык ничего, — отозвался Муромец. — Запыхался вот!..
— Молодцы, ролевики! — донеслось из очередной пролетевшей мимо блестящей повозки.
Илья отсалютовал вслед самоходке двуручником.
— Ну что, Степан, покатили дальше?
— А как же этот? — Кузнец указал на неподвижное тело у обочины.
Сраженный Муромцем дружинник по-прежнему умиротворенно лежал на краю дороги, второго же и след простыл.
— Полежит, подумает, — ответил богатырь, — о житие-бытие своем поразмыслит, будет теперь, мерзавец, знать, как булатное оружие у воинов отнимать… У, вражина!
— И то правда… — пожал плечами Колупаев, и русичи покатили навстречу новым ратным приключениям.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О том, что быть большой свадьбе да побегу скорому
В то самое время, пока на Руси князья готовились к первой серьезной битве с мериканской армадой, любимые племянники Всеволода Ясна Солнышка Гришка с Тихоном сидели в плену у Лиха Одноглазого безобразного.
Так уж получилось, что навье отродье мало того что оказалось женского полу, так оно ко всему еще вознамерилось на княжьих племянниках жениться… вернее, тьфу ты, черт, выйти за них замуж. Сразу за двоих лоботрясов!
Положеньице, братцы, хуже и не придумаешь.
А вот не нужно было бравым дружинникам в избу к Лиху забираться, оно ведь, подишь ты, слегка сумасшедшее. Но что уж сетовать на собственную нерадивость. Поздно ведь сетовать.
Что и говорить, упорным оказалось Лихо. Долго охотилась образина на несчастных молодцев, и вот наконец ее охота увенчалась успехом.
Ничего не скажешь, туго пришлось княжьим племянникам. Перво-наперво они угодили в плен к жуткому Лиху, что само по себе есть повод для великой кручины. Во-вторых, Гришка с Тихоном не выполнили княжье поручение, не разыскали проклятого летописца, опозорившего на всю Русь-матушку Всеволода Ясно Солнышко. Понятно, не знали лоботрясы, что Всеволод во всем уже и сам разобрался: подлого летописца нашел, хотя и упустил шельмеца в последний момент.
В плену, а точнее, в глубокой мрачной пещере Гришка с Тихоном встретили своих давних знакомых, веселых братьев-лодочников Грибиблю с Гребублей и знаменитых разбойников из клана «Семи Семенов». Точнее, все Семены присутствовали в плену у Лиха в полном разбойничьем составе.
Вот так переделка.
Дело шло к свадьбе.
Свихнувшееся Лихо готовилось к торжественной церемонии, рассылая во все концы сумасбродные приглашения на празднество. И вовсе не удивительно, что большая часть посланий направлялась аккурат в Навье Царство, откуда родом была и сама «красотка».
В ожидании своей страшной участи Гришка с Тихоном томились в сыром, плохо освещаемом подземелье.
— А вот интересно, что оно с нами сделает? — задумчиво проговорил один из Семенов, высокий худой мужик со шрамом на правой щеке.
— Да зажарит, как пить дать, — отозвались из соседней клети лодочники, — для праздничного стола, ну а потом подаст с петрушкой и молотым перцем. Гости-то на свадьбу прибудут те еще.
