— Что за день! — недовольно пробурчал Геракл. — И полчаса спокойно полежать не дают!
Античные хроники
Глава первая
РОЖДЕНИЕ ГЕРАКЛА
Вечерняя прохлада наполняла воздух маленькой спальни сладостным ароматом ночных цветов.. Где-то невдалеке негромко играла музыка, от ручья доносился беззаботный женский смех.
Задумчиво закусив губу, Зевс с тоской рассматривал замысловатую роспись на высоком потолке спальни. Роспись была довольно мила. На картинках резвились фавны. Хвостатые проказники играли на пастушьих рожках, прыгали, пытаясь сорвать с высокого дерева волшебный золотой плод, гонялись за пугливыми дриадами. Одним словом, благодать да идиллия. Вот если бы так еще и в жизни!
Зевс осторожно покосился на лежащую рядом обнаженную красотку.
«Которая она у меня?» — несколько вяло подумал Громовержец, попытался было сосчитать, но тут же бросил эту изначально провальную затею. Хотя порою, когда его мучила бессонница, он обычно предпочитал считать на ночь не баранов, а своих многочисленных любовниц.
— Как же, сатир побери, ее зовут? — едва слышно прошептал Тучегонитель, не без удовольствия оглядывая стройное тело спящей.
М-да, она была неплоха.
Но, получив желаемое, Зевс сразу же охладел к прекрасной смертной. И так было всегда, сколько он себя помнил.
— Эх, женщины, женщины, — горестно вздохнул Громовержец. — Когда-нибудь одна из вас меня погубит.
Тут же не к месту вспомнилась Гера, и настроение у Тучегонителя еще больше испортилось. Вот кого он с удовольствием скормил бы Тифону. Но… нельзя. Хотя… а, собственно, почему нельзя?
Мысль была неожиданной, но развить ее Зевс так и не успел, ибо спавшая рядом красавица проснулась.
— Ой, — испуганно произнесла она, — вы еще здесь?
— Здесь-здесь, — ворчливо отозвался Тучегонитель, — а где же мне еще быть… Кстати… м… м… напомни, как тебя зовут?
— Алкмена, — несколько смущенно ответила красавица.
— Алкмена. — Громовержец бережно покатал женское имя на языке, и оно ему определенно понравилось. — Ал-к-ме-на. Гм… стало быть, я в Фивах?
Женщина кивнула.
— А твой муж, стало быть… этот… Амфитрион, и сейчас он воюет где-то на западе Средней Греции, в Акарнании, если я не ошибаюсь?
— Всё верно. — Сладко зевнув, Алкмена грациозно потянулась.
— Гм… — только и нашелся что сказать Зевс, озадаченно теребя кудрявую бороду. — Стало быть, ты уже догадалась, что никакой я не новый виночерпий фиванского царя?
— Стало быть, догадалась, — лукаво подтвердила красавица.
— И когда же ты, интересно, догадалась…
— Вы о чем?
— Гм…
— Честно говоря, я сразу поняла, что передо мной Зевс, — Алкмена звонко рассмеялась.
Тучегонитель вздрогнул:
— Как, с самого начала?!
— Ага!
— Но…
Алкмена осторожно коснулась божественной залысины любовника.
— Вы забыли про свой головной убор… — Громовержец поспешно схватился за голову. Но сей жест не был признаком отчаяния, просто Зевс понял, что забыл снять свой золотой лавровый венок, с недавнего времени прикрывающий появившуюся несолидную залысину.
— Ах я, старый дурень…
— Ну почему же старый? — Красавица соблазнительно улыбнулась. — Вы дадите фору многим юношам, особенно… ну, вы поняли… Совсем недавно вы были со мной так пылки. А мой муж Амфитрион…
— Что твой муж Амфитрион? — переспросил Тучегонитель, польщенный неожиданной похвалой.
— Он всегда так… гм… краток…
— Как и любой истинный солдат! — Зевс от души рассмеялся.
Он поглядел на маленькую клепсидру у ложа, задумчиво хмыкнул и, спустив ноги на прохладный пол, стал одеваться.
— Как, вы уже уходите? — разочарованно протянула Алкмена. — А я полагала…
— Годы уже не те, — Громовержец пожал плечами, — да и Олимп оставлять надолго без присмотра никак нельзя. Арес снова сцепился с Гефестом, кто-то Цербера регулярно отвязывает и гулять по дворцу пускает. Богиня обмана вконец распоясалась… в общем, всё как всегда.
Алкмена с трепетом внимала божественным речам.
— Ну что, вроде ничего не забыл?
Тучегонитель похлопал себя по белоснежной тунике. Чего-то определенно не хватало. Зевс нахмурился.
И тут из-под ложа любви раздалось настойчивое звонкое треньканье.
Алкмена, вздрогнув, испуганно посмотрела на Громовержца.
— Вот! — торжествующе прокричал Тучегонитель. — Вот что я забыл!
Наклонившись, Зевс вытащил из-под кровати мелодично поющую светящуюся коробочку.
— Да, это я.
— Это Эрот, — отчетливо донеслось из коробочки, которую Громовержец держал у самого уха.
— Ну что там у вас без меня стряслось?
— Цербер покусал Геру!
— Чего?
— Геру, говорю, Цербер покусал, — громко повторил бог плотской любви.
— Бедный-бедный песик. — Зевс сокрушенно покачал головой. — Надеюсь, с ним всё в порядке?
— А что ему сделается, — усмехнулся Эрот.
— Ну, не знаю, отравится еще. — Тучегонитель был явно озабочен этой неожиданной новостью. — Сколько раз я ему говорил: не кусай всякую гадость!
— Ладно, ты там это… долго не задерживайся, — добавил Эрот. — Я твою божественную задницу в течение всей ночи прикрывать не намерен.
— А что, Гера уже заподозрила неладное?
— Да нет, ей сейчас не до того.
И боги жизнерадостно рассмеялись.
— Признайся, Эрот, с Цербером… твоя идея?
— Ну, есть немного.
— Ай да шельмец! — Утирая слезы, хохочущий Зевс спрятал погасшую коробочку под одеждой.
Алкмена в страхе вжалась в угол кровати.
— Не бойся, девочка. — Громовержец весело ей подмигнул. — Знаешь, что такое генная инженерия? Вижу, не знаешь. У нас на Олимпе этим делом Эрот заведует. Великий знаток в этих делах. В общем, мы с ним… А впрочем, зачем тебе, смертной, подробности.
Зевс подошел к огромному окну и осторожно выглянул в благоухающий ночной сад, затем обернулся:
— Знай же, Алкмена, дочь царя Электриона, что родится у тебя вскоре божественный ребенок.
Глаза у женщины еще больше округлились.
— Будет расти он не по дням, а по часам и станет величайшим из всех героев, живущих на греческой земле!
