— Ну этот… или эта… Гидра.
— Что ж, — кивнул сын Зевса, пряча меч в ножны, — мы не спешим, подождем…
* * *
Ожидание чудовища грозило затянуться надолго, и греки решили пока изучить получше удивительное логовище.
— Лучше здесь ничего не трогать, — посоветовал Софоклюс, в ужасе косясь на два странных прозрачных глаза с дергающимися внутри красными усиками.
— Эх, вот же невезуха! — в сердцах воскликнул Геракл. — Даже присесть в этом сарае негде.
Не успел сын Зевса закончить свою тираду, как из стены напротив, словно по команде, выдвинулся небольшой овальный столик, а с ним два симпатичных стула. На столике, переливаясь чудесным золотистым содержимым, поблескивали дивный сосуд и два небольших кубка.
— Волшебство! — тихо прошептал хронист, восхищенно глядя на столик.
— Возможно, это отрава, — предположил осмотрительный сын Зевса, но любопытство пересилило мрачные опасения.
Аккуратно расположившись за овальным столиком, Геракл деловито откупорил чудо-сосуд и осторожно понюхал пузырящуюся жидкость.
— М… весьма недурственно…
— Что это? — поинтересовался Софоклюс.
— Пахнет перебродившим виноградом.
— Так это вино?
— Возможно, но какое-то странное.
— Отравленное?
Сын Зевса задумчиво крутил в руках прозрачный сосуд:
— А вот мы прямо сейчас и проверим.
— Как проверим? — сразу же почувствовал неладное историк.
— На тебе!
— Да ты что, Геракл!
— Давай-давай, не бойся, иди сюда.
— Я хронист, меня нельзя травить!
— Да никто и не собирается тебя травить. Ты просто продегустируешь это удивительное вино.
— А если оно отравлено? — Геракл пожал плечами:
— В таком случае тебя будет согревать мысль, что ты спас жизнь величайшему греческому герою, сыну самого Зевса!
— М-да, славная, достойная участь, — проворчал Софоклюс, присаживаясь за столик напротив Геракла.
Сын Зевса не спеша разлил пенящееся вино по кубкам и многозначительно уставился на историка.
— Ну хорошо-хорошо, — наконец не выдержал Софоклюс и взял свой кубок. Опасливо понюхал. Поморщился.
— Знай же, Геракл, сын Зевса, что если я сейчас помру, то ни одна живая душа в Греции не узнает о твоих подвигах.
— Я понимаю, — серьезно кивнул герой.
— И всё же по-прежнему настаиваешь, чтобы я это выпил?
— Угу!
— Ну что ж, ты сам напросился!
Историк зажмурился, вздохнул и сделал небольшой пробный глоток. Моргнул, почмокал губами, отрыгнул и, закатив глаза, медленно сполз на пол.
— Софоклюс! — в ужасе вскричал Геракл, бросаясь к хронисту. — Не смей умирать, скотина, ты обязан закончить мой эпос!
Лежащий на полу без движений историк открыл правый глаз.
— Я так и знал, — грустно посетовал он.
— Ты это о чем? — несколько опешил сын Зевса.
— Моя скромная персона тебя нисколько не беспокоит, тебе главное эпос, твои великие подвиги! Геракл, по-моему, ты законченный эгоист.
Отряхнув львиную шкуру, могучий герой демонстративно вернулся обратно за столик.
— Хорошо, я эгоист, — согласно кивнул он, — но тогда ты жалкий комедиант. Ведь на какую-то долю секунды я и впрямь подумал, что вино отравлено.
— Да нет, очень даже неплохой напиток. — Софоклюс, кряхтя, поднялся с пола. — Единственный, на мой взгляд, недостаток — за язык сильно щиплет, а в остальном… очень недурственно!
Геракл пригубил из своего кубка. Задумчиво подержал странную жидкость во рту, медленно проглотил, прислушался к внутренним ощущениям.
— Хорошо пошла!
— Ну, я и не сомневался, — хихикнул историк.
Сын Зевса залпом допил свой кубок и разлил по новой. В общем, тихонько пьянствуя, греки не сразу обратили внимание на приближающиеся чавкающие шаги.
— О, слышишь! — Софоклюс резко вскочил из-за стола, со страхом таращась на входную дверь.
— Сюда идет, — сразу определил Геракл, вытаскивая меч. — Наверняка это сама гидра после тяжелого трудового дня домой топает.
Чавканье внезапно оборвалось, сменившись зловещим грохотом. Чудовище тяжело ступило на каменные ступени. От каждого его шага болотный домик с дребезжанием содрогался.
— Я стану за дверью, — свистяще прошептал Геракл, — а ты, приятель, послужишь приманкой.
— Не хочу я быть приманкой! — истерично завопил Софоклюс. — То вино непонятное дегустируй, то гидру отвлекай. С тобой, Геракл, не соскучишься, того и гляди, сандалии ненароком отбросишь.
— Да тише ты!
— Не буду я никого приманивать…
— Ладно, полезай под стол и заткнись! — скривился сын Зевса, на цыпочках подкрадываясь к двери.
За дверью что-то с грохотом обрушилось.
— Уау-у-у-у… — донеслось снаружи, и тяжелая поступь возобновилась.
— О Зевс вседержитель, — заскулил сидящий под столом историк.
Дверь начала медленно открываться. Азартно закусив кончик языка, герой поднял меч, готовясь одним точным ударом отсечь страхолюдине голову, а может, и не одну.
Дверь со скрипом приоткрылась, но не полностью, на пороге возникла неясная тень.
— Геракл, я знаю, что ты где-то там, — до боли знакомым голосом произнесла лернейская гидра. — Не вздумай откалывать свои любимые штучки. Это я, Гермес!
— Что? — ошеломленно переспросил сын Зевса.
— Кто?! — высунулся из-под стола Софоклюс.
— Я вхожу! — предупредил божественный вестник, широко распахивая дверь.
Геракл разочарованно опустил меч.
— Ага, значит, вы оба здесь, — усмехнулся Гермес и, грохоча железными сандалиями, медленно вошел в нелепый домик. — Я чуть ногу не сломал там на ступеньках, коленом о камень грохнулся, танталова работа!
— А где гидра? — справившись с удивлением, злобно вопросил сын Зевса.
— Какая гидра?
— Лернейская!
— Ах, вот ты о чем. — Вестник звонко рассмеялся. — Вот она, твоя гидра…
И Гермес обвел руками помещение, указывая на странные мигающие стены.
— Не понял. — Геракл в замешательстве тряхнул головой.
— Ну… как тебе объяснить… — Божественный вестник задумался. — Тут внизу под болотом течет огромная подземная река и там же внизу располагается подземная электростанция, снабжающая энергией ваши атмосферные генераторы.
