«Что всё это, в конце концов, означает?» — удивленно размышлял могучий герой.
Он решительно не знал, что делать в этой странной, необычной ситуации.
Но ведь хоть что-нибудь делать-то надо было?
— Э… — прохрипел сын Зевса, очумело таращась на обнаженную красавицу. — Тебе как… не холодно?
— Нет, — ответила Алкестида, схватив героя за кожаный пояс и игриво потянув Геракла на себя.
Затем девица взяла его руку и бережно положила ее на свою упругую грудь.
Сын Зевса судорожно сглотнул, в панике пытаясь сообразить, что же эта женщина от него хочет и почему она так странно повела себя именно после столь благополучного спасения от смерти.
— Ну иди же ко мне, мой бычок… — горячо прошептала Алкестида, и Геракл благоразумно отдал инициативу женщине, о чем в конечном счете не пожалел.
* * *
— Ё-моё! — завопил Эрот, нервно крутя ручки настроек телескописа. — Вы только посмотрите, что они там вытворяют!
— Где, кто? — встрепенулся задремавший было на троне Зевс. — А ну, дай поглядеть…
Тучегонитель грубо оттолкнул хохочущего Эрота.
— Что ты там такого увидел… Е… подожди-подожди… это что, мой сынуля?
— Он самый! — радостно подтвердил бог плотской любви.
— Эй, а что это они там с этой девкой делают?
— Эфиопской лечебной гимнастикой занимаются! — давясь смехом, пояснил Эрот. — Йога называется!
— А ну-ка, ну-ка… — оживился Гермес, — я тоже хочу посмотреть…
Красный как рак Зевс нервно дернулся и, развернув телескопис на девяносто градусов, гневно бросил:
— Всё, до утра техника не фурычит!
— Вот же, блин! — искренне расстроился Гермес, и они с Эротом принялись играть на шелобаны в греческие города.
Глава пятнадцатая
ПОДВИГ ДЕВЯТЫЙ: ПОЯС ЦЕЛЛЮЛИТЫ
А наутро повел Геракл Алкестиду во дворец царя Адмета.
И невооруженным глазом было видно, что во дворце вчера вечером происходил грандиозный пир.
Часть мозаичных окон была разбита — это гости выбрасывали в окна пустые кувшины из-под вина. Правда, кроме пустых черепков кто-то из особо разошедшихся пирующих выкинул в окно и того самого виночерпия, который поведал сыну Зевса о беде жены коварного Адмета.
Виночерпий лежал на спине в позе окоченевшего покойника, да и цвет лица у него был соответствующий — синий.
Могучему герою стало жаль парня, и он наклонился, чтобы накрыть тело, но в этот самый момент покойник зашевелился, засучил ногами и хрипло произнес:
— Не надо больше жареной форели, я пас… — Улыбнувшись, Геракл накрыл спящего его же плащом.
По всей видимости, счастливчика выкинули с первого этажа.
В самом же дворце не было ни одного бодрствующего человека. Гости лежали покатом вперемешку со слугами, а среди гор бесчувственных тел бродил, с восковой дощечкой в дрожащих руках, всклокоченный, помятый Софоклюс.
— А, это ты, горилла, — вяло приветствовал он Геракла, как видно, не совсем еще протрезвев.
— Конечно, я, каракатица ты этакая, — совсем не обидевшись, добродушно ответил могучий герой. — Ступай во двор и отыщи наших ишаков. Сейчас я провожу царицу, и мы немедленно выезжаем…
— Отыщи ишаков, отыщи ишаков, — жалобно захныкал Софоклюс. — Какие еще ишаки в пятом часу утра? Тут бы опохмелиться, а не ишаков каких-то непонятных искать…
И, бормоча себе под нос, историк вышел из дворца.
— Как, вы уже уезжаете? — несколько разочарованно спросила Алкестида.
— Подвиги не ждут, — мягко пояснил герой. — Уж ты-то должна понимать такие вещи.
— Я понимаю, — серьезно кивнула красотка.
Адмета они нашли в царской опочивальне. Тот лежал на огромном ложе в обнимку с молодой смазливой девчонкой и с огромным бородатым солдатом в полном комплекте боевых доспехов.
— Это Терос, — неприязненно пояснила Алкестида, — верный телохранитель Адмета. Он никогда не расстается с царем, даже в спальне. А после того как Адмет узнал о готовящемся перевороте, он разрешил Теросу спать в собственной постели.
— Бывает, — задумчиво покивал Геракл. — Ну а кто эта голая шлюшка слева, тоже, наверное, телохранитель?
— Очень метко сказано, — рассмеялась Алкестида. — Тело-хранитель! Какая же я была дура! А этот мерзавец всё время развлекался на стороне с плоскозадыми девицами. Геракл, забери меня отсюда…
— Не могу. — Сын Зевса развел руками. — Меня ждут великие подвиги, еще целых четыре!
— Но что же делать? — в отчаянии воскликнула красавица.
— Сейчас что-нибудь придумаем, — пообещал Геракл и, стащив храпящего телохранителя с кровати, оценивающе поглядел на Адмета с любовницей.
Затем очень нехорошо улыбнулся и попросил Алкестиду на несколько минут выйти из спальни.
Женщина безропотно подчинилась.
Затворив за ней дверь, могучий герой достал из-за пазухи сотиус-мобилис и без промедления вызвал Гермеса.
— Да, Геракл, что случилось?
— Передай Танату, что у него тут в Ферах новый заказ!
— Новый заказ?
— Именно.
— И кто же на этот раз?
— Царь Фер Адмет.
— А… этот хитрый прохвост? Вообще-то, если бы не благородный поступок его жены, он бы уже давно по долине асфодела гулял.
— Ну так ты передашь Танату заказ? — с нетерпением повторил сын Зевса.
— Конечно, передам. Жди, он сейчас будет…
Танат возник прямо посреди спальни где-то через пару минут.
Вид юноша имел неважнецкий. Голова перевязана, левая рука в деревянной люльке болтается.
— Ну что уже там у тебя? — не очень дружелюбно спросил Танат, безразлично оглядывая пропитанную винными парами царскую опочивальню.
— Забирай! — щедро возвестил Геракл, указывая на дрыхнущего Адмета.
Лицо Таната мгновенно просияло.
* * *
— Очень дивная история, — согласился Софоклюс, когда по пути в Тиринф сын Зевса поведал ему о своих ночных приключениях в Ферах. — Ох, и наворотил ты дел в гостях у этого Адмета! Вот так пускай тебя в приличное общество.
— Не терплю несправедливости! — высокомерно бросил Геракл, погоняя своего ишака длинным ивовым прутиком.
— Славно мы погуляли, что ни говори, — добавил Софоклюс, — и вино у них просто отличное. Но вот… я никак не могу вспомнить, какая сволочь там на пиру меня так сильно отделала?
— Да кто его знает? — пожал плечами Геракл. — Эти гости царя Адмета странные люди. Как напьются, так и норовят кому в глаз двинуть. А одного виночерпия… ты не поверишь… скинули с крыши дворца!
