— Ладно, — согласился капитан, — так и быть, помогу тебе, заберу их на свой корабль, а там переправлю куда надо, но не сегодня, завтра. Сегодня вечером сериал показывают: “Осьминоги тоже плачут”, заключительную серию и, как ты понимаешь, пропустить ее я не могу.
— Понимаю, — вздохнул комендант, — спасибо.
— Не за что, — усмехнулся капитан, — в общем, до завтра.
Братва просто офигела, когда мимо камеры, в которую их всех запихнули, пятеро роботов-надсмотрщиков бережно пронесли шестисотый “мерседес” с Сан Санычем Воротиловым, который, вальяжно развалившись на заднем сиденьи машины, курил гаванскую сигару.
— Учитесь, лохи, — сказал Степановский, потрясая указательным пальцем, — у человека даже здесь все схвачено.
— Да, — согласились братки, — авторитет, он и на Луне авторитет.
Борис Богданович Убийвовк потерянно блуждал по громадной камере в поисках отхожего места.
— Да где же оно здесь у них, — жалобно причитал он, буквально ощупывая все углы, — на кого эта камера вообще рассчитана?
Братва с интересом наблюдала за бывшим помощником Воротилова.
— Действительно, — возразил Степановский, — а как они нас собираются здесь кормить и, главное, чем?
В камере началось беспорядочное брожение умов. Братки не на шутку разволновались.
— Кто-нибудь, закройте меня, — заорал Убийвовк, — мне нужно пи-пи.
Степановский, скривившись, дал знак своим двум широкоплечим телохранителям.
— Только в память о гениально разработанном тобой плане нычки подлюки профессора, — небрежно бросил он.
Братки, став к Убийвовку спинами, закрыли Бориса Богдановича от любопытных взглядов в углу камеры. Остальные земляне, за неимением чего делать, с интересом наблюдали за процессом.
— Фух, — сказал Убийвовк, выбираясь из угла, — проклятое шампанское.
В следующую секунду в камеру ворвался разъяренный робот-надзиратель и, схватив Убийвовка за шиворот, поволок того в мокрый угол.
— Это что такое, я тебя спрашиваю? — ревел робот. — Ты, что это, скотина, наделал?
— Н-н-ну, к-к-как, — заикаясь от страха ответил Борис Богданович, — а как же без этого?
Надзиратель, злобно завращав красными глазами, поволок Убийвовка вон из камеры.
— Э, куда это вы его? — удивился Степановский, но робот ему не ответил.
Решетчатая дверь за его железной спиной бесшумно закрылась.
Братва в камере еще больше приуныла.
— А-а-а-а, — раздалось где-то в недрах тюрьмы. Братки вздрогнули.
— Отпустите, садисты, — орал, судя по всему, подвергающийся пыткам Борис Богданович.
Через пять минут робот-надзиратель приволок Убийвовка обратно.
— Что ж вы не предупредили, — раздраженно сказал робот, затаскивая хромающего Бориса Богдановича в камеру, — что вы белковая жизнь, а не киборги.
Братки недоуменно переглянулись.
— Что они с тобой хотели сделать, Бориска? — сочувственно спросил Убийвовка Степановский. Борис Богданович неопределенно повел рукой.
— Да запаять хотели, чтобы электролит из батарей не вытекал.
— Заботливые, сволочи, — зло сплюнул Степановский, — киберы паршивые, ну так успели хоть запаять? Убийвовк опасливо себя ощупал.
— Да вроде нет, — с облегчением ответил он.
“Мерс” вместе с Воротиловым и братьями Крючками внутри был внесен в отдельную комфортабельную камеру с мягкими стенами и приятным освещением.
— Смотрите, — пригрозил Крючкам Сан Саныч, — из машины ни ногой. Посмотрим, что эти придурки еще выкинут.
Братья испуганно закивали.
Вскоре в камере появился странный робот в белом халате и круглой шапочке с красным крестом.
— Ну и как вам здесь нравится? — деликатно спросил он братков.
Крючки по приказу Воротилова слаженно закивали.
— Вот и чудесно, — обрадовался робот, — можно поинтересоваться, когда у вас ожидается спаривание? Сан Саныч побагровел, но от реплик удержался.
— Ну ладно, дело ваше, — не стал настаивать робот, — завтра вас переведут на космический крейсер. Дымящаяся сигара выпала из пальцев авторитета. “Вот оно, — подумал он, — удача, шанс удрать”.
— Может, вам что-нибудь спеть, — продолжал свои расспросы робот, — или сплясать? Я, к сожалению, не силен в вашей физиологии, но на планете Зуран танцы весьма способствуют скорому спариванию.
— Лучше застрелись, — не сдержавшись, предложил Воротилов.
— Не понял, — переспросил робот, тряхнув головой, — вы выразились неясно.
Но Воротилов общаться с железякой больше не желал, нажав кнопку на двери, он включил автоматическое тонирование стекол, не позволяющее снаружи заглянуть в салон.
Достав из кармана пиджака колоду карт, Сан Саныч протянул ее одному из Крючков.
— Сдавай, Сема.
А робот в белом халате, покинув камеру, срочно телефонировал коменданту, что земляне уже приступили к спариванию.
— Черт, — в отчаянии закричал Люфт Заоаар, — если Лига об этом узнает, то мне конец, — и немного подумав, добавил, — впрочем, если что, свалю всю вину на капитана Румбеля вместе с его дебильным сериалом…
Итак, положение землян на Цербере-3 оставалось двойственным. С одной стороны, перед Сан Санычем Воротиловым, благодаря удивительному стечению обстоятельств, открывалась заманчивая перспектива скорого побега, но, с другой, кто был Сан Саныч без всей своей братвы и кто была братва без своего авторитета?
Проблема не из легких, но требующая немедленного разрешения.
Обуреваемый чувством праведной мести, Воротилов непременно собирался разделаться в первую очередь с профессором Сумасбродовым, а во вторую — с киллером Белочкиным, так подло кинувшим Сан Саныча.
Надо сказать, что эти два главных врага авторитета только открывали зловещий список, в котором по алфавиту дальше шел вожак новых марсиан Эус со всей своей зеленомордой братвой.
Планы были кровожадно-грандиозными, и на пути к осуществлению своей мести могущественный хрючевский мафиози был готов использовать любые средства, уловки и лазейки, лишь бы расправиться со своими кровными врагами, упекшими, так или иначе, Сан Саныча в космическую тюрьму.
В общем, как метко было замечено выше, “авторитет, он и на Луне авторитет”.
Такие дела.
ГЛАВА 2
ПОБЕГ
На следующий день землян перевели в новую камеру для живых заключенных с санузлом, душевой и старым, но пока работающим телевизором.
Телевизор ловил всего лишь один канал и тот для домохозяек, по которому шел бесконечный телесериал “Кибермария”, сменивший закончившийся “Осьминоги тоже плачут”. Серии крутили подряд и поэтому до самого завтрака братки неотрывно следили, роняя иногда мужские скупые слезы, за динамично развивающимся действием мелодрамы. Кибермария, влюбленная в Хосеандроида — аристократа из приличной семьи, питающегося исключительно от солнечных батарей, тщательно, на протяжении 18 серий, пыталась скрыть то, что она простолюдинка, работающая на вульгарном бензине.
