Степан присвистнул. Надо же, задница какая. Вдвоём против двух десятков бойцов… Тут шансы выйти победителем, мягко сказать, невелики. Хотя, конечно, можно попробовать. Но как быть с человеколюбием святого отца? Ещё заартачится, чего доброго.
Словно подслушав его мысли, Опрокидин сокрушенно покачал головой.
— Не дури! У нас цель иная. Нам бесшабашное геройство и авантюризм сейчас совсем ни к чему. Попробуем договориться для начала.
— А если?…
— Ну, если… Тогда и поглядим…
На всякий случай щёлкнул предохранителем «Форы».
— Эй, там! — крикнул во всю мощь священнической глотки. — Не стреляйте!
Сначала снаружи не доносилось ни звука. Потом хрипловатый мужской голос, в котором слышался восточный акцент, неуверенно окликнул:
— Кито там? Байкер, ты, что ли, старый шайтан?
Заслышав такое обращение, отец Иоанн не удивился, а, ехидно ухмыльнувшись, поставил пистолет на предохранитель.
— А то кто же, Султан-джан?!
— Ну, тада выхадите, — милостиво позволил невидимый собеседник. — Толка без глупастей. И напарника сваего передупреди, читоб не баловался, а то сам панимаешь…
— Ладно, ладно! — пообещал батюшка и, обернувшись к Степану, коротко пояснил: — Это бандиты из группировки «Затон». Слыхал о такой?
— Бандиты… — скривился Чадов, словно от приступа острой зубной боли.
— Бандит бандиту рознь, — наставительно молвил священник. — И среди них есть нормальные люди. «Затон» не воюет со сталкерами-одиночками. По крайней мере до недавнего времени не воевал. Их главарь — узбек Мирза Каримов по кличке Султан. Он мой должник, так что, может быть, прорвёмся.
И, подняв высоко руки с зажатыми в них «Форой» и АКМ-74, первым подался наружу. Степан поспешил за напарником. Ступив пару шагов, он вдруг почувствовал адскую боль в затылке. Словно кто-то пытался пробуравить его мозг. Перед глазами заплясали цветовые пятна, на мгновение сложившиеся в яркую картинку: мёртвая девушка, лежащая на асфальте, и струйка вязкой крови, кажущейся в темноте чёрной. Видение было настолько реалистичным, что парень даже почувствовал приторно-сладковатый запах.
Наверное, батюшка уловил его состояние. Потому как на мгновение обернулся и пристально глянул Степану в глаза. Боль сразу же прошла, в голове прояснилось. Ну, силён пастырь в искусстве внушения, ничего не скажешь. Правильно себе выбрал профессию.
Выйдя на улицу, Чадов с отцом Иоанном очутились в некоем дворе, со всех сторон окружённом высокими стенами, сложенными из массивных бетонных блоков, от чего создавалось впечатление, что они находятся на дне колодца. Такие же блоки, а также целые и разбитые плиты штабелями лежали посреди двора. Тусклый солнечный свет почти не проникал в «колодец». Степан в который раз подумал, что Зона — это совсем другой мир, резко отличающийся от привычного, находящегося всего-то в паре десятков километров отсюда. Разве сравнить изнуряющее жаркое августовское солнце на ослепительно-голубом небе над Киевом или тем же родным Харьковом и вот это блёклое пятно, еле видное из-за тяжёлых свинцовых туч?
Их тотчас окружила группа людей, одетых в чёрные кожаные куртки и плащи, на рукавах которых красовалась традиционная бандитская эмблема — ухмыляющийся череп с пробитым теменем. Вооружены парни были кто чем. У одних были обрезы дробовиков, у парочки журналист приметил пистолеты-пулемёты «Гадюка-5», но больше всего было старых добрых ПМ.
Легонько подталкивая «крестоносцев» стволами в спины, подвели их к стоявшему чуть в сторонке низкорослому крепышу лет тридцати пяти. По внешнему виду в парне сразу угадывался уроженец Востока. Смуглый, щекастый, нос-пуговка. Чёрная окладистая борода-лопата. Узкие умные чёрные глазки, хитро поблескивая, с любопытством ощупывали задержанных.
— Точно, Байкер, — удостоверился он и, распахнув объятия, полез к Опрокидину целоваться.
Батюшка не стал чиниться и последовал этой восточной традиции, когда близкие знакомые и друзья при встрече трутся щеками.
Отстранившись, Султан пытливо поглядел на Степана.
— Это мой новый друг, — представил спутника священник. — Степан Чадов, журналист из Киева.
Заслышав род занятий гостя, узбек поморщился. Среди его людей тоже пробежал недовольный говорок. Видно, щёлкопёров, да ещё и столичных, здесь недолюбливали.
— Отмычка, нах? — презрительно констатировал Мирза.
— Нет, — поспешил разубедить его Опрокидин, — он не новичок, нанятый мною для прощупывания проходов. Плясун сам неоднократно ходил в Зону…
— Пылясун? — удивился бандит. — Так это он?
Взгляд его стал настороженным и оценивающим.
— Хм… Надо же, Пылясун…
— Так вы слышали обо мне, уважаемый? — осведомился Чадов. Султан не удостоил его ответом, склонил голову набок и вновь принялся разглядывать отца Иоанна.
— Дашли до меня слюхи, чито ты в попы подался, Байкер. Правда, чито ли, нах?
Бандиты оживлённо загоготали.
— Истину рекли, — смиренно ответствовал батюшка.
— Чито, нагрешил сильна? — хихикнул Султан. — Замаливать пора?
Хохот среди его людей усилился.
— О том не мне или тебе судить, — просто молвил Опрокидин, крестясь. — Токмо одному Господу Богу.
Каримов поперхнулся смешком и свирепо глянул на свою шайку. Смех мгновенно прекратился.
«Ну, у них и дисциплина», — подивился Степан.
— Ладна, — хлопнул себя ладонью по ляжке Мирза. — Чито это я вас на пароге держу? Вы же гости, а гость от Бога. Пайдём са мной…
Огромная, растянувшаяся на несколько квадратных километров и застроенная множеством малых и больших сооружений территория бывшего Научно-исследовательского института «Агропром» была лакомым кусочком, из-за которого постоянно велись свары, споры и войны между разнообразными группировками, составляющими население Зоны.
То патриоты из «Долга» грызутся с анархистами из «Свободы» за право установить здесь оплот борьбы с мировым Злом, средоточие которого бывшие офицеры видели в окружающих Чернобыльскую АЭС землях. Победят и сразу же с основательностью и дотошностью начинают, вернее, продолжают обживаться на покорённом участке. Укрепляют стены бронированными листами, взрывают подземелья, заваривают люки и всевозможные входы-выходы, чтоб мутантам неповадно было лезть. Отключив насос, откачивающий грунтовые воды, пытаются затопить туннели, дабы извести прячущихся там мутантов.
То «свободовцы», воспользовавшись катаклизмами Зоны, заставившими «долговцев» временно убраться на завод «Росток», оккупируют оставленные идеологическим противником палестины и упиваются проявлениями матери порядка Анархии. Еле-еле налаженное отставниками хозяйство без зоркого глаза и рачительных рук тут же начинает приходить в упадок. Все препоны, преграды и ловушки против жутких порождений Зоны с непонятной скоростью ветшают, ожидая, пока кто-то вновь не спохватится и не начнёт их восстанавливать.
