В середине августа у него состоялся непродолжительный
разговор с Эйлен Джоунс, и он объяснил ей ситуацию. Эйлен прямо сказала, что за
десять тысяч долларов готова держать у себя племянницу столько, сколько будет
нужно, но не видит необходимости удочерять ее. Ведь Хилари может просто жить у
них. «И готовить, и убирать», — подумала Эйлен, но не сказала этого вслух.
Ее устраивал: подобный вариант, эта было все равно что иметь
дома постоянна живущую прислугу. Она и так заставляла Хилари все делать по
хозяйству. Девочка ужасно ее боялась и послушно выполняла все приказы.
Однажды Эйлен сильно ударила Александру по лицу за какую-то
маленькую провинность. Малышку она била неоднократно, как только та трогала
телевизор или радио или вообще покидала свою комнату, а ее трудно было удержать
в душном тесном помещении. Комнатенка была явно тесна для трех девочек, а Меган
не исполнилось еще и двух лет, к она не понимала, почему должна сидеть на одном
месте.
Так или иначе Эйлен согласилась оставить у себя Хилари за
десять тысяч долларов наличными. Старшая племянница стала для нес хорошим
источником дохода. Она решила, что восемь тысяч припрячет, а Джеку скажет
только о двух и прибавит сказочку про то, что ради памяти брата готова почти
даром приютить его дочь.
— А я думал, ты его не любила, — удивился Джек,
услышав это.
— Но он же все-таки был моим братом… а Хилари его
ребенок. Кроме того, она очень хорошая девочка, работящая.
— Дети — это головная боль…
Джек знал это не понаслышке. С прежней женой у него было их
трое, и они сводили его с ума.
— ..Но если ты хочешь с ней возиться — возись, я тут ни
при чем. Главное, чтобы она мне не надоедала.
— Если будет, просто вломи ей хорошенько. Последняя
фраза, похоже, успокоила Джека, и он согласился оставить Хилари.
Вечером Эйлен заперлась в ванной и, пересчитав свои
сбережения, спрятанные среди белья, пришла к выводу, что вместе с грядущими
восемью тысячами у нес будет целых десять тысяч долларов. Это ее обрадовало — с
такой суммой уже можно будет свалить отсюда. Хилари она возьмет с собой, если
от нее будет какая-нибудь польза. Если нет, то пусть Джек ее кормит или юрист
забирает. Эйлен считала, что она этому ребенку ничем не обязана, а вот
племянница перед ней в долгу.
Артур приехал в мрачном настроении. С ним была няня, которую
он пригласил на один день. Его поразили худоба Хилари и бледность других
девочек. Они выглядели ужасно, у Артура даже возникли опасения за их здоровье.
Он попросил Хилари выйти с ним во двор, чтобы поговорить
наедине, узнать, как она себя на самом деле чувствует. Она покорно вышла, но
ничего толком не сказала.
Казалось, что теперь их разделяла еще большая дистанция, чем
прежде. Артур даже не подозревал, как сильно Хилари его ненавидела за то, что
он их оставил в этом кромешном аду.
Все два месяца она пыталась из мизерных средств, выделяемых
теткой, обеспечить более или мен нормальным питанием сестер, а о себе даже и не
думала. Она стирала, убирала, готовила, занималась с младшими и постоянно охраняла
их от побоев со стороны тетушки и дядюшки. По вечерам Хилари пела им
колыбельные песни и утешала, когда они плакали, тоскуя по маме. Но на ее лице
Артур ничего этого прочитать не мог и только удивлялся, почему она такая
отстраненная.
Теперь ему еще предстояло сообщить Хилари новость, к которой
ее никто заранее не подготовил, что сестры уезжают, а она остается, и они
никогда больше не будут вместе, а видеться смогут только время от времени и то
с разрешения приемных родителей. Артур предполагал, что Абрамсы не слишком
настроены на общение сестер. Они не хотели, чтобы Меган что-либо знала о своей
прошлой жизни, родителях и даже сестрах. Все это должно было исчезнуть из ее
жизни. Навсегда.
— Хилари… — начал Артур смущенно. Они сидели на
ступеньках заднего крыльца дома Джоунсов. Ноги им кололи сорняки, кругом
жужжали тучи мух.
— Я… Я думал… Я хотел тебе кое-что сказать. Артур желал
бы ей сказать все, что угодно, но только не это. Он знал, как Хилари привязана
к сестрам. «Однако это ведь не моя вина, что все так получилось, — подумал
он. — Я сделал все, что мог… Эх, если бы Марджори согласилась взять их…»
— Что-нибудь случилось, дядя Артур?
«Может, он собирается сказать, что мы не вернемся в нашу
квартиру?» — решила Хилари. Эйлен уже сообщила ей, что квартира их сдана, и
девочка свыклась с этим.
Самым главным для нее было то, что они все вместе, пусть
даже в этой дыре.
Она подняла на крестного свои большие зеленые глаза. Артуру
показалось, будто сама Соланж смотрит на него. От этого он почувствовал себя
еще более скверно.
— Я… Твои сестры ненадолго уедут… Не было иного выхода,
кроме как сообщить ей тяжелые новости, по возможности смягчив их.
— Меган и Акси?
Хилари была ошеломлена и растеряна. На Артура снова
обратились такие знакомые изумрудные глаза.
— Почему? Почему они куда-то уезжают?
— Потому что…
Сердце его разрывала мука. Он молил бога, чтобы тот не
позволил ему произнести это… Но не сказать было нельзя.
— Потому что, Хилари, больше нет возможности оставаться
вам вместе. Тетя не может, другие тоже. Меган и Александра поедут в две очень
хорошие семьи в Нью-Йорк и будут там жить. А ты останешься здесь, в Бостоне, у
тети.
«Легче было бы вонзить ей в сердце нож», — подумал
Артур. Увидев, как из глаз Хилари потекли слезы, он позавидовал Сэму, что тот
выбрал такую легкую судьбу, и возненавидел его за это.
— Хилари, пожалуйста, дорогая, я старался устроить, я
правда старался…
Он протянул к ней руку, но Хилари вскочила и бросилась
прочь, сквозь сорняки к главному крыльцу, словно боясь, что сестры уже уехали,
и на бегу кричала:
— Нет! Нет! Я не разрешу тебе!
Она вбежала в дом, метнулась в их безобразную комнату и без
всяких объяснений крепко прижала к себе сестер. Она оставила их за игрой и
поручила Акси присмотреть за Меган. Хилари обнимала сестричек и горько плакала,
чувствуя себя беспомощной, зная, что не может пойти против воли крестного.
Ей некуда было деваться, у нее не было денег, никто не мог
ей помочь, и ей было всего девять лет. Но они не могли так с ней поступить… не
могли… Сестры были для нее всем… Мать и отец предали ее… и дядя Артур тоже…
Хозяева этого дома ее ненавидели, и она их… На всем белом свете у нее никого не
было, кроме Меган и Акси.
— Что случилось, Хилли?
Александра устремила на сестру свои большие голубые глаза;
Меган расплакалась, не понимая, что происходит, и Хилари принялась утешать
малышку.
— Я люблю вас… вот и все… Я просто люблю вас… всем
сердцем. Ты будешь это помнить?
