Джек с натугой откашлялся. Однако Хилари до конца не
проснулась. Она только повернулась на бок, при этом соблазнительно открылось
изящное бедро и длинная нога.
Джек стал медленно расстегивать рубашку, пока она не упала
мокрой тряпкой на пол, потом снял джинсы, вместе с ботинками и остался в одних
трусах к носках, которые в следующую минуту тоже были брошены на пол рядом с
кроватью. Лишь большое количество выпитого спиртного не позволило его эрекции
достичь полном силы. Он медленно приходил в себя, сгорая от страсти и влечения,
которое много лет втайне испытывал к этой девочке… Но теперь она уже достаточно
повзрослела… Черт подери, ведь можно еще многие годы иметь себе дома такой
лакомый кусочек… прежде чем она вырастет и куда-нибудь умотает, а может, потом
и не захочет уматывать…
Джек, кряхтя, улегся рядом с ней на кровать. Это наконец-то
разбудило Хилари.
Она открыла глаза, еще не понимая, что происходит, где
находится, и тут же, вскрикнув, вскочила с кровати. Но Джек был проворнее и
успел крепко уцепиться за ее ночную рубашку, которая порвалась и осталась у
него в руках, а Хилари, нагая и дрожащая, стояла перед ним. Джек с вожделением
глядел на свою жертву.
— Бог ты мой… что за прелестная сцена. Хилли! Она
пыталась прикрыть наготу, хотела заплакать, убежать, но не решалась и просто
стояла испуганная, зная, что, если попытается бежать, Джек ее поймает.
— Иди обратно в кроватку, вставать еще не пора. Дядя
Джек сперва тебе кое-что покажет.
Хилари видела в своей постели его огромную зловещую фигуру,
она была достаточно взрослой, чтобы понимать, чего он хочет, и готовилась
умереть, но не дать над собой надругаться.
— Не тронь меня!
Сквозь раскрытую дверь она выбежала на кухню, а Джек в
темноте последовал за ней, спотыкаясь и скользя по лужам, которые сам же
оставил на полу.
— Иди сюда, маленькая бродяжка… ты хорошо знаешь, чего
хочешь, и я тебе это дам.
Он схватил ее за руку и попытался затащить обратно в
спальню. Но Хилари царапалась как кошка, кусалась и брыкалась.
— Пусти меня!
Хилари вырвалась и бросилась к черному ходу. Почти у самой
двери Джек снова поймал ее, однако она успела незаметно схватить со шкафчика
предмет, о котором вспомнила в последнюю секунду.
Притворившись затем послушной, она позволила привести себя в
комнату. На самом деле, призвав на помощь всю свою храбрость, Хилари решила
убить мерзавца, но не дать совершить над собой насилие.
— Вот и молодец, хорошая девочка… Ты же не против
поразвлечься с дядюшкой Джеком, да, малышка Хилли?..
Она ничего не ответила. Джек грубо толкнул ее на кровать и
уже приготовился взгромоздиться сверху, как вдруг увидел направленное в его
живот острое, блестящее лезвие.
— Если ты ко мне прикоснешься, я отрежу тебе яйца… Я не
шучу… — Тон ее не оставлял сомнений, что она именно так и поступит, и Джек
поверил.
Он на долю дюйма отодвинулся, Хилари на столько же выдвинула
вперед нож.
— ..Вон из моей комнаты.
— Ну ладно, ладно… Бог ты мой… — ворчал Джек, пятясь
назад. — Убери, бога ради, эту штуку, черт тебя подери.
— Только когда ты отсюда выйдешь.
Она все наступала с направленным на него ножом.
— Ах ты сучка… Так вот чему вас теперь учат в школе! В
мое время девочки были гораздо покладистее!
Джек сделал еще шаг назад, вдруг выбил у Хилари нож и так
сильно ударил ее в лицо, что она отлетела к противоположной стене. Из разбитого
носа девочки хлынула кровь, голову пронзила адская боль от удара затылком.
— Ну что, сучка, получила?
Хилари всхлипнула и с трудом поднялась на ноги, снова
готовая защищать свою честь, но Джека она больше не интересовала, он просто
хотел наказать сопливую девчонку за испытанное унижение. Остальное он всегда
успеет получить потом… Черт подери, ей же некуда деваться. Теперь она в его
власти. Практически его полная собственность.
— Ну, в следующий раз будешь слушаться дядю Джека?
Со зловещим блеском в глазах он снова наотмашь ударил ее.
Падая, Хилари налетела на стул, ушибла ребра и до крови поранила грудь. В ушах
у нее звенело, губа была рассечена, челюсть ныла.
Джек наконец повалился на диван, довольный проделанной
«работой»… В следующий раз она не будет сопротивляться. В этом он не
сомневался. Она получила хороший урок…
После этого «хорошего урока» Хилари с трудом выползла из
своей комнаты; нагая, под проливным дождем она доплелась до крыльца соседей,
где и потеряла сознание.
Только утром ее обнаружила миссис Арчер, вышедшая за
газетой.
— О Господи!.. Боже мой! — закричала она и
бросилась обратно в дом искать мужа. — Господи!.. Берт, у нашей двери
лежит мертвая женщина, совершенно голая!
Мистер Арчер побежал к входной двери. Хилари все еще была без
сознания, многочисленные раны кровоточили.
— Господи… Это же соседская девочка, ее тетка не так
давно умерла… Ее саму не видно и не слышно… Надо позвонить в полицию.
Но Молли Арчер уже и так набирала номер. Полиция явилась
почти мгновенно, так же быстро приехала «Скорая». Хилари отвезли в больницу,
через полчаса она пришла в себя и увидела стоявших у ее кровати Арчеров.
Миссис Арчер расплакалась — Хилари была очень похожа на ее
дочь. Не вызывало сомнения, что ее избили, изнасиловали и подбросили под их дверь.
Однако проведенное затем обследование показало, что девочка
вовсе не была изнасилована, а лишь жестоко избита. Ей в нескольких местах
наложили швы, в частности зашили глубокую рану на груди, но самым тяжелым
последствием побоев было сотрясение мозга, полученное от удара головой о стену.
Сразу после возвращения сознания у Хилари началась рвота,
потом она еще несколько раз впадала в беспамятство, но доктора заверили миссис
Арчер, что девочка поправится, и та спустя пару часов уехала домой. Хилари не
хотела признаваться, кто ее так изувечил, тем не менее полиция продолжала
расследование.
Лишь через несколько дней удалось установить правду, но
помогла в этом не Хилари. Джек сам признался, когда к нему в третий раз пришли
следователи. Дело было передано в суд, хотя Хилари умоляла прекратить его,
боясь, что теперь-то Джек точно убьет ее. Полицейские же предложили совершенно
новый вариант:
— Хилари, ты ведь не обязана к нему возвращаться, ты
можешь пойти в «дом временного проживания».
— А что это такое?
Глаза у нее расширились от страха, но что могло быть хуже
того ада, в котором она жила?
— Ну, это такой дом, где какое-то время или даже
подолгу могут жить дети, которым некуда больше деться.
