Когда они вернулись в Париж, Александра любила мужа еще
более страстно, чем прежде, и мечтала только об одном — иметь от него детей.
Однако забеременеть ей удалось лишь год спустя, несмотря на все их старания.
Ее приемный отец успел еще понянчить свою первую внучку — он
умер спокойно, во сне, в возрасте восьмидесяти трех лет. Маргарет была
безутешна, Александра — потрясена, она не могла представить жизни без этого
доброго, мудрого, любящего человека.
Смерть отца сделала ее особенно зависимой от Анри, которого
Александра обожала и в то же время немного побаивалась. Теперь он стал самым
важным в ее жизни человеком, но ей не давали покои опасения потерять и его
тоже. Александра знала, что ничего не сможет с этим поделать. Ею всегда владел
какой-то подсознательный страх потерять людей, которых она любила и которые
любили ее.
Маргарет огорчалась, считая, что Анри пользуется этим, чтобы
держать жену под контролем. В определенном смысле он обращался с Александрой
как с ребенком: распекал ее, порой говорил резким, приказным тоном. В глазах
Маргарет он был больше отцом, чем мужем. Александра делала все, чтобы ему угодить,
выполняла даже бестолковые и глупые требования.
Анри мечтал о политической карьере и придавал огромное
значение внешним атрибутам. Все должно было быть идеально и продуманно.
Александра — безукоризненна, дети — в десять раз вежливее любых других. Маргарет
утомляло даже чаепитие в их доме, ее беспокоило, что Александра, похоже,
считает ситуацию нормальной. Выходило, что для нее все хорошо, что нравится
мужу.
— Такой уж он человек, маман. В этом ничего плохого
нет. Анри серьезный мужчина и хочет, чтобы все было идеально.
Отец Александры никогда не был таким требовательным ни к
дочери, ни к жене и обладал удивительным чувством юмора. Маргарет считала зятя
жутким занудой по сравнению со своим покойным мужем, но никогда этого напрямую
не говорила. Она желала Только, чтобы Александра была счастлива, того же всегда
желал и Пьер. Он завещал дочери львиную долю своего состояния, а Маргарет
получила более чем достаточно для беззаботной, веселой жизни в течение многих
лет. Она стала вдовой в сорок пять, выглядела же гораздо моложе, была
по-прежнему очень привлекательна и знала толк в увеселениях. Зять был на три
года старше ее.
Маргарет де Борне никогда не скучала, всегда рассказывала
что-нибудь смешное, отличалась скандальными и забавными выходками. За ней
ухлестывали все лучшие кавалеры Европы, но Маргарет не имела желания выходить
замуж. В свое время она была счастлива с Джорджем, Пьер обеспечил ее всем. Не
имело смысла искать чего-то лучшего, Маргарет знала, что все равно не найдет, и
не хотела даже пытаться. С Александрой же дело обстояло иначе, и Маргарет за
нее очень переживала.
Чтобы не разочаровать зятя, Пьер и Маргарет решили не
говорить ему о прошлом Александры, которого она сама не помнила. Она помнила
только папа — так Александра называла Пьера, хотя Маргарет знала, что какие-то
смутные впечатления раннего детства у нее сохранились. Однако в памяти
Александры отсутствовал даже Джордж Горам, поэтому они просто сказали ей, что
после смерти отца ее удочерил Пьер, и именно этот факт запечатлелся в ее
памяти.
Александре никогда не приходило в голову, да ей об этом и не
сказали, что Маргарет не родная ее мать, что однажды ее уже удочерили после
трагической смерти настоящих родителей. Пьер до конца жизни в разговорах с
Маргарет был непреклонен: он не хотел, чтобы муж Александры что-либо знал об
одном и о другом удочерении, поскольку Анри был очень щепетилен в вопросах
чистоты аристократической крови.
Маргарет придерживалась того же мнения и ради блага
Александры хранила в этом вопросе молчание. Впрочем, прошло столько лет, что,
кроме нее, об удочерении никто и не помнил.
Радости Маргарет не было предела, когда родилась Мари-Луиза,
а годом позже она горевала вместе с дочерью, когда у той произошел выкидыш. Это
был мальчик.
Потом, после труднейшей беременности и длительных родов, на
свет появилась Аксель. Врач посоветовал Александре больше не рожать, поскольку
это было бы связано с риском для ее жизни. Ее вполне устраивали две дочки,
однако Анри был горько разочарован, что жена не подарила ему сына, и многие
годы после рождения Аксель упрекал Александру, когда сердился, а она испытывала
по отношению к нему какое-то неясное чувство вины, будто обманула его и
осталась перед ним в долгу.
Потерю сына Анри воспринял как крест, который ему пришлось
нести, вторым таким крестом была его теща, Маргарет де Борне. Она бесила его
своими длинными американскими ногами, размашистой походкой, которую он находил
неженственной, чересчур громким смехом и отвратительным произношением.
Анри ненавидел шуточки тещи, не переносил ее чувство юмора и
буквально весь сжимался, когда она являлась с визитами, нагруженная подарками
для внучек: водяными пистолетами в форме губной помады, другими дешевыми
игрушками, которые они обожали, и бесконечными коробками с одеждой
американского производства, которую Анри считал чрезвычайно вульгарной, о чем
постоянно говорил Александре. Ему было противно все, что Маргарет покупала и о
чем говорила. Он не мог понять, как старый граф мог жениться на такой женщине,
и ежедневно благодарил бога за то, что Александра на нее не похожа. Ее отличали
сдержанность, доброта, тактичность, даже застенчивость и покорность. Последнюю
черту Анри особенно ценил в супруге.
Он смотрел сверху вниз на Александру, сидящую за письменным
столом, и кто-то тихо, отстранение улыбался. Анри был не из тех, кто проявляет
свои эмоции, и хотя многого от нес требовал, питал к жене глубокие чувства. Он
знал, что без Александры его жизнь была бы другой — не только в материальном
плане, но и во всех остальных отношениях. Ока заботилась о донге, была
элегантной, а ее прекрасное воспитание проявлялось буквально во всем.
Александра де Борне де Мориньи являлась образцом настоящий дамы.
— Ты, кажется, о чем-то замечталась, Александра? —
спросил он своим ровным голосом, лишенным эмоций. Анри никогда ни на кого не
повышал голоса, да в этом и не было необходимости. Одного его взгляда было
достаточно, чтобы люди, и жеста в том числе, спешили выполнять его
распоряжения.
В молодости Анри был необыкновенно привлекателен, мужествен и
спортивен, по и прожитые годы его не портили. Представительный, крепкого
сложения, темноглазый, с благородной сединой на висках, он выглядел моложе
своих пятидесяти девяти лет. Тридцатипятилетнюю Александру тоже молодили ее
ясные голубые глаза и шелковистые светлые волосы, которые она обычно заплетала
во французскую косу или собирала в узел.
— Ты отдала распоряжения насчет приема, который мы
устраиваем на следующей неделе?
Анри протянул ей список дел, за которыми надлежало
проследить. У Александры была помощница — секретарша, но она предпочитала все
контролировать сама, чтобы все делалось безукоризненно, на что и рассчитывал ее
муж.
— Все готово.
Она с улыбкой подняла на него глаза. Анри был, как всегда,
серьезен, но ей показалось, что ее муж чем-то озабочен.
