— Хилари, я хотел бы провести с тобой ночь, но
чувствую, что ты к этому не готова… так ведь?
Она кивнула, сомневаясь, что вообще когда-нибудь будет
готова. Мужчины искали близости с ней, но не встречали и намека на взаимность.
— Может, у тебя уже кто-то есть?
Он и раньше хотел спросить ее об этом, но все время
откладывал. Хилари в ответ покачала головой и странно на него посмотрела:
— Нет, никого… У меня давно никого нет…
— По какой-то особой причине?
— По многим причинам. Большинство из них было бы
слишком сложно объяснять.
Адам опять опустился на диван рядом с Хилари и, успокоенный,
посмотрел на нее:
— Попробуй, может, я тебе подойду?
Хилари снова пожала плечами. Это никого не касалось. Теперь
она вела совершенно другую жизнь, в другом месте, в другом мире и стремилась
избавиться от груза минувших событий, но, несмотря на все попытки, это ей не
удавалось.
— Извини, Адам… Я не могу…
— Но почему? — Он взял ее ладони в свои. — Ты
мне не доверяешь?
— Дело не в этом.
Хилари почувствовала, что глаза ее наполняются слезами, и
ненавидела себя за это.
— Я не хочу говорить об этом… правда…
Она встала и пошла прочь, гордо распрямив плечи, словно
презирала весь мир за то, что он ей причинил. Сама того не зная, Хилари в тот
момент очень напоминала свою мать.
— Хилари… — Адам, подойдя сзади, обнял ее. —
Почему ты себе отказываешь? Я знаю, что ты волевая, вижу это по работе, но
здесь другое дело… речь идет о нас… тут ведь не зона военных действий.
Склонив голову, она усталым голосом сказала:
— Жизнь — это именно зона военных действий, Адам.
— Совсем необязательно…
Адам был таким добрым и искренним. Хилари завидовала его
простой жизни. Самым сложным, с чем ему пришлось столкнуться, было решение жены
освободиться от уз брака. Но он не имел представления о тех муках, которые
испытала Хилари, и не мог бы их понять.
— Жизнь может быть такой прекрасной… если позволить ей
такой стать…
— Это не так просто. — Она вздохнула и посмотрела
на него. — Думаю, ты не сможешь понять, какую жизнь я когда-то вела, а я
не смогла бы о ней вразумительно рассказать.
— Почему бы в таком случае не начать все сначала?
Можно так сделать и оставить прошлое позади?
— Не знаю…
Хилари не была уверена, что такое возможно, но очень хотела
бы попытаться. Адам привлек ее к себе и поцеловал, сначала мягко, а потом более
страстно. Он желал близости с ней на протяжении недель, месяцев, фактически с
того момента, как ее увидел, и теперь не смог удержаться.
Сняв с нее и с себя одежду, он отнес Хилари на кровать… Но
Хилари лежала отрешенная, холодная и безответная. Кое-что из того, что делал
Адам, проделывали Мэйда и Джорджина, другое напоминало о
мальчишках-насильниках. Очень много надо было бы ей преодолеть в себе даже ради
такого хорошего человека, как Адам.
Он, впрочем, быстро понял, что Хилари не хочет продолжать, и
прервал ласки, хотя его переполняло желание. Ему было непонятно, что произошло.
— Что-нибудь не так, милая?
Он говорил мягко, стараясь не выдать своего разочарования.
— Я сгораю от страсти.
— Извини… — прошептала Хилари.
Она отвернулась от Адама и уставилась на стену, задавая себе
вопрос, сможет ли когда-нибудь стать нормальной женщиной, сможет ли преодолеть
прошлое. Ей было двадцать пять лет, и она начинала в этом сомневаться. Слишком
многие люди были ей ненавистны: Артур Паттерсон… Джек Джоунс… мальчишки,
которые ее изнасиловали… Мэйда и Джорджина… Эйлен… персонал детдома… даже ее
отец… Такой груз не позволял нормально жить.
— Ты тут ни при чем, — попыталась она
объяснить. — Я просто не могу.
— Почему? Ты должна сказать мне.
Адам, сидя на краю кровати, старался не давать волю эмоциям
и понять Хилари, которая, поднявшись, повернулась нему. «Может, лучше его
шокировать, чем доставлять боль?» — подумала она и произнесла:
— Меня изнасиловали… много лет назад… Хилари больше
ничего не хотела говорить, надеялась, что этого будет достаточно, но, конечно,
тут же последовали вопросы:
— Как?.. Кто?..
— Это долгая история.
Да и о ком ему рассказать? О Мэйде и Джорджине, которые были
первыми, или о парнях? Или о Джеке, который мог бы опередить их всех и, не
достигнув своей цели, избил ее до полусмерти? Все они годились на роль
насильников, но будет ли Адам в состоянии выслушать кошмарную правду?
— Когда это случилось?..
— Когда мне было тринадцать лет… — Хилари набрала
воздуха в легкие. — И с тех пор у меня никого не было. Наверное, я должна
была тебе об этом сказать раньше.
— Господи!..
Похоже, Адама глубоко потрясло услышанное.
— Конечно, надо было мне сказать. Откуда я мог знать?
— Я думала, что это не важно.
— Правда? Тебя изнасиловали двенадцать лет назад, ты с
тех пор никого не имела и на самом деле думаешь, что это не важно? Как ты могла
так поступить с собой и со мной, скажи на милость! А у психотерапевта ты
консультировалась?
Адам полагал, что Хилари не могла не консультироваться, все
его знакомые пользовались такими услугами. Он сам обращался к психотерапевту
после разрыва с женой.
— Нет, — очень спокойно ответила она и встала,
чтобы надеть халат.
У Хилари были изумительная фигура и прекрасные стройные
ноги, снова пробудившие в Адаме мучительное желание, но он постарался побороть
себя.
— То есть как это «нет»? Тебе была оказана необходимая
помощь после изнасилования? Она с трудом улыбнулась:
— Нет. Думаю, она мне была не нужна.
— Ты с ума сошла!
— Ну ладно. Скажем, я тогда не могла ее получить.
— А где ты была? На Северном полюсе? Где в современном
мире нельзя получить помощь психотерапевта?
«Господи, — подумала Хилари. — Он не понимает,
какой была моя жизнь. Психотерапия? Где? У Луизы или в интернате?»
— Адам, я тебе уже сказала… — Хилари охватило
раздражение. Она уже сожалела о своем признании. — Я не хочу это
обсуждать. Это слишком сложно.
— Слишком сложно или слишком больно?
Она отвела взгляд, чтобы Адам не видел боль, которую сам
только что причинил.
— Почему бы нам просто не забыть об этом?
