Квартировали они в гостинице «Идеал» на рю Сан-Себастьян.
Солдаты союзнических армий были размещены в подобных гостиницах по всему
Парижу. Сам Артур предыдущий вечер провел в исключительно приятной компании,
хотя вина было многовато, а женщин — наоборот.
— Я ужинал с Соланж, — невозмутимо ответил Сэм,
допивая кофе.
— Кто это?! Ты, значит, «снял» парижанку после того,
как смылся от меня?
— Нет…
Сэм со свойственной ему озорной улыбкой посмотрел прямо в
глаза приятелю:
— Ты тоже знаком с Соланж… Мы вчера встретили ее на рю
д'Арколь… Рыжие волосы, зеленые глаза… стройные ноги… классная походка…
— Ты серьезно?..
Артур быстро оправился от изумления и тут же рассмеялся —
Сэм, конечно; шутил.
— Я тебе чуть было не поверил. Ну правда, где ты был?
— Я же сказал тебе. С Соланж.
На этот раз он говорил абсолютно серьезно.
— Уокер, ты не врешь? С той девушкой? Где ты се нашел,
черт тебя дери?
— У ее дома. Я вернулся — так, на всякий случай, а она
как раз возвращалась домой. Она занимается с больным ребенком.
Артур удивленно уставился на друга:
— Как ты это выяснил? Насколько я помню, она с нами
говорила только по-французски, к тому же на жаргоне.
— Она немного говорит по-английски. Она, правда,
сказала, будто ей девяносто лет, но в остальном мы общались вполне нормально.
Сэм не мог скрыть своего самодовольства, считая, что Соланж
теперь его девушка.
Глядя на друга, Артур пожалел, что сам не проявил
настойчивости. Сэм принадлежал к тому типу людей, которым достается в жизни все
лучшее.
— Сколько ей лет?
Артура разобрало любопытство. Ему тоже хотелось все о ней
знать.
— Девятнадцать.
— И ее папаша не набросился на тебя с кухонным ножом?
Сэм покачал головой:
— Ее отца и брата убили немцы, а мать умерла от
туберкулеза. Она живет одна.
Артур был поражен. У них, видно, действительно состоялся
обстоятельный разговор, раз приятелю удалось столько узнать о ней.
— Ты с ней и дальше будешь встречаться? Сэм кивнул и,
уверенно улыбаясь, произнес:
— Обязательно. И хотя она этого еще не знает, после
войны мы обязательно поженимся.
Артур с трудом скрыл свое изумление, но ничего не сказал,
потому что понял — его друг и не думает шутить.
Вечером, за ужином, Соланж рассказала Сэму, как ей жилось в
Париже при немцах. В некотором смысле ее испытания были даже тяжелее тех, что
выпали на его долю.
Беззащитной девушке пришлось применять всю свою смекалку,
чтобы избежать ареста, пыток или изнасилования. Немцы вели себя в Париже как
хозяева и считали всех французских женщин своими. После гибели отца ей пришлось
содержать мать, и Соланж отдавала ей все продукты, которые удавалось добыть. В
конце концов их выселили из квартиры, и мать Соланж умерла у нее на руках в
снятой комнатушке, где девушка жила и сейчас наедине со своими печальными
воспоминаниями.
После ужасных лет оккупации у нее пропала вера в людей.
Выдача немцам ее брата стала последним ударом по ее патриотическим чувствам к
соотечественникам.
— Я хотел бы, чтобы ты когда-нибудь повидала
Америку, — произнес Сэм, прощупывая почву.
Он с удовольствием наблюдал, как Соланж с аппетитом ест все,
что он заказал.
Она в ответ пожала плечами, показывая, что мечты об этом
нереальны:
— Очень далеко…
И соответствующий жест подкрепила французской фразой:
— C'esttres loin…
Для нее это было решающим аргументом.
— Да нет. Не так уж это далеко.
— А ты? После война опять Арвар? — Может быть…
Сэм не знал, продолжит ли он теперь учебу в университете.
Может, все-таки стоит попробовать себя на актерском поприще? — задумывался
он.
На привалах, в окопах они с Артуром много об этом говорили.
Тогда университет казался чем-то очень важным, но трудно было предугадать, как
псе сложится после возвращения домой. Многое может измениться.
— Я хочу быть актером…
Ему хотелось увидеть ее реакцию. Соланж заинтересовалась.
— Актером? — переспросила она, а потом кивнула в
знак одобрения.
Сэм просиял и чуть не расцеловал ее. Для Соланж, правда,
причина его радости была не совсем понятна.
Он заказал вазу фруктов; их Соланж не ела уже несколько
месяцев. Щедрость Сэма смущала ее, но в то же время казалась очень естественной,
словно они были старыми друзьями. Не верилось, что это всего лишь второй
совместный ужин.
Их дружба расцвела. Они регулярно встречались, гуляли вдоль
Сены, заходили в маленькие бистро и кафе поговорить, перекусить или посидеть
молча, держась за руки.
Сэм в те дни почти не виделся с Артуром, а когда наконец
встретился с ним за завтраком, услышал новости, которые ему совсем не
понравились.
Спустя два дня после победного парада на Елисейских полях
войска под командованием генерала Патона форсировали реку Мез, а еще через
неделю заняли город Мец на реке Мозель, вплотную приблизившись к границам
Бельгии. Было маловероятно, что их полку дадут долго прохлаждаться в Париже. 3
сентября Брюссель и Антверпен освободили британские войска.
— Вот увидишь, Сэм, нас точно опять пошлют на
фронт, — мрачно заметил Артур за кофе.
Сэм знал, что он прав, и приходил в отчаяние при одни!!
мысли, что придется расстаться с Соланж.
В день взятия Брюсселя англичанами он пришел к ней в
комнату, осторожно снял с нее старенькое синее платье, доставшееся Соланж от
матери, и впервые овладел ею. К своему изумлению и радости, Сэм обнаружил, что
она девственница. Он осушал поцелуями слезы счастья на ее щеках, когда она
лежала у него в объятиях. Сэм целовал Соланж и чувствовал, что этой рыжеволосой
красавице навсегда отдано его сердце.
— Сэм, я так тебя люблю… — ласково говорила она,
старательно произнося слова.
— Я тоже, Соланж… Я тоже…
Мысль о предстоящем расставании была теперь для него
невыносима. Он знал, что Соланж тоже будет очень страдать. Она привязалась к
нему, стала доверчивой и откровенной, во всем на него полагаясь.
Прошло еще две недели, и поступил приказ отправляться на
фронт. Война продолжалась, хотя ее конец близился. Никто не сомневался, что
скоро вся Европа будет освобождена от фашистов и Германия падет… возможно, даже
к Рождеству.
