Однако наступил момент, когда надо было закончить объятия,
обмен поцелуями, прощальными напутствиями и расставаться.
Маргарет повела девочек в самолет, постоянно оборачиваясь и
махая рукой. Анри с Джоном отошли в сторонку, оставив сестер одних. Хилари
вдруг посмотрела Александре в глаза, протянула к ней руки и расплакалась.
— Акси, я не могу с тобой опять расставаться. Слезы
душили ее. Александра крепко обняла сестру.
— Я знаю, но расстаемся ненадолго. Обещай мне, что
будешь себя беречь.
Обе плакали. Хилари подумала, что на этот раз ни за что не
отпустит сестру. Это слишком напоминало прошлое: рыжие кудри, маленькая
девочка, объятия…
«Акси!.. Я люблю тебя… Акси!..» В ушах Хилари эхом
раздавались отзвуки того далекого страшного дня.
Александра не выпускала ее из объятий:
— Мы скоро увидимся, а я тебе буду часто звонить из
Парижа.
Анри поторопил жену. Она знала, что надо идти, что посадка
уже заканчивается, но не могла бросить Хилари, оставить ее одну.
И в этот момент к ним тихо подошел Джон и заключил рыдающую
Хилари в объятия своих сильных рук.
— Счастливого пути, Александра! До скорой встречи!
Александра медленно отошла, еще раз сквозь слезы посмотрела
на старшую сестру, на ее бледное лицо, залитое слезами, постаралась улыбнуться
и в последний раз помахала рукой.
Хилари глядела ей вслед и шептала знакомые слова:
— Прощай, Акси!
И тоже, с трудом улыбнувшись, помахала Александре, входившей
с мужем в самолет.
— Все хорошо, моя радость, — шептал Джон, сжимая
Хилари в объятиях, и вдруг, впервые за всю свою жизнь, она почувствовала себя
защищенной. Она подняла на него глаза и улыбнулась. — Все хорошо, Хилли…
Объятия его были крепкими, и Хилари знала, что он говорит
правду: теперь все будет хорошо.
