Впрочем, не будучи здравомыслящим человеком, Женя за время общения с дионами преуменьшил и ту долю рационализма, что имелась у него от рождения.
«И этот Вотан, — раздраженно думал Женя. — Сны ему снятся… Напророчил ну не хуже, чем Мунин, эта каркающая скотина! А Коляну тоже наговорил. Встречу с чудовищем с идиотским именем Тран…сфор…тор… почти Тангриснир — набор звуков в общем! Пророк! Так он к Нострадамусу в гости катался, а? Наверное, у того и набрался. Сошлись две премудрые головушки. Смешно, что Нострадамус оказался самым что ни на есть натуральным инферналом, а вовсе не крещеным евреем, как это у нас обычно преподносится. Да ну их всех… пророков, гадалок, чертей-дьяволов! Приду домой, передохну. Хорошо, что я новый телевизор купил взамен раскоканного этим Эллером! Рыжебородый и его козел просто ходячие убытки какие-то! Колян меня в этом поддержал бы… Да и хан Батый, наверное, тоже…»
Дома Женя плотно перекусил и уселся смотреть новый телевизор. Пощелкал по каналам. С некоторых пор он начисто не переносил футбола (спасибо Сартаку и его команде!), так что два спортивных канала были отвергнуты. Еще по трем каналам шли одновременно три почти что одинаковых американских фильма для особо продвинутых. Женя откупорил бутылочку пива и решил смотреть местные новости.
Впрочем, новости города и области он смотрел вполглаза. Выпив пару бутылочек пива, он рассредоточился, размяк и принялся активно мечтать. А что? Почему и не помечтать человеку, который лично знаком с фараоном Рамсесом и ханом Батыем, а также с несколькими вариантами Змеев Горынычей? По-моему, такому человеку можно мечтать о чем угодно.
«Жениться, что ли? — думал Афанасьев. — В кои-то веки деньги на свадьбу появились. Вон, Васягин сделал предложение своей Ленке. Раньше она все думала, а теперь, поди ж ты, сама его под венец тащит. А что? Завидный жених! Правда, работу ему сменить придется — загордился! Ничего. Не пропадет. О чем я то бишь до этого думал? А! О подруге жизни. Да вот возьму и женюсь! Только… не сейчас. Через годок. Пока надо пожить в свое удовольствие, мир посмотреть… пока деньги есть. А это дельце с „отмычками“ надо побыстрее заканчивать. Нечего тянуть до двадцать второго сентября, как это нам советуют Пелисье и Добродеев. Интересно… что все-таки будет?»
«…в результате халатности или же злого умысла, — проклюнулся голос корреспондента, и на экране крупным планом возникло его лицо. Корреспондент был рыж и к тому же конопат, в очках. — В данный момент выясняется, кто…»
— А! — вслух сказал Женя и махнул рукой. — Взрыв! У нас! Как в Чечне или в Москве! Нет, ну сколько можно! В самом деле, а? Может, наши друзья-дионы в самом деле лучше справятся, чем наши правители, а? Правда, мне пока не очень ясно рисуется, как это будет…
«…остались уникальные кадры, на которых мы видим, как это произошло. Конечно, это любительская съемка, сделанная одним из соседей. Итак, напоминаю еще раз: взрыв, который произошел в дачном поселке Усольский, в загородном доме известного в городе и области предпринимателя Николая Ковалева…»
Афанасьев вздрогнул всем телом и выронил бутылку. В следующую секунду он уже влепился взглядом в экран.
Съемка действительно была любительской. Более того, тот, кто снимал на видео, оператором оказался никудышным: картинка все время мелькала, металась, даже пропадала пару раз. Кроме того, неправильно была выставлена дата. Ну конечно! На дворе начало августа, а у этого оператора в углу видоискателя проставлено: 22.09.2004.
Двадцать второе сентября.
Афанасьев на четвереньках подполз к телевизору ближе. Лицо рыжего репортера исчезло, включилась запись. На экране появилась дача Коляна Ковалева, прекрасно ему знакомая. Та самая дача, где произошла уже историческая встреча с дионами. Невидимый корреспондент, рыжий и в очках, продолжал комментировать:
— Этот взрыв, которым, без сомнения, заинтересуются правоохранительные органы, еще раз подтверждает избитую истину: в России до сих пор опасно быть успешным и богатым бизнесменом. Сам предприниматель при взрыве…
Картинка пропала. На экране возник корреспондент, видно не ожидавший этого, потому что находился в расслабленной позе и, комментируя, левой рукой почесывал правую лопатку. Он как-то жалко улыбнулся, подняв глаза и глядя прямо в камеру. При улыбке оказалось, что у него слева не хватает зуба, и Афанасьев подумал, что репортеру негоже… да еще — рыжему…
Рыжий, «со стеклянными глазами»! Волна ужаса вдруг прокатилась через все тело Афанасьева, и он упал на пол, закрыв голову обеими руками. На экране телевизора снова возникла дача Ковалева, вдруг блеснул взрыв, клинок пламени прорезал вечернее небо… и с грохотом разлетелся вдребезги новый телевизор Жени Афанасьева!!
Сам хозяин квартиры лежал на полу, не в силах подняться и еще не сознавая, что если бы не этот внезапный импульс страха, то он сам мог погибнуть…
Телевизор догорал. В комнате стоял тяжелый, удушливый запах гари. Женя ползком дотянулся до телефона, уронил аппарат на пол и, не обращая на это внимания, набрал номер сотового Коляна. Казалось, время остановилось. Как звуки уходящего за горизонт поезда, тонули в пустоте гудок за гудком. Афанасьев облизнул пересохшие губы и, теша себя догадкой, что неправильно набрал номер, повторил попытку дозвониться.
Колян, Колян!..
— Але!.. — вдруг прорвался резкий, задыхающийся голос.
4
Славный исторический деятель, родственник хана Батыя и предок Ивана Васильевича Грозного, Колян Ковалев торжественно въехал на территорию своей дачи.
Он мог не волноваться за свой джип. Козла Тангриснира не было поблизости, а дурацкое пророчество Вотана Боровича мало тревожило Коляна. Он рассчитывал хорошо отдохнуть и потому не грузил себя раздумьями и прочими обременительными и хлопотными вещами. С Ковалевым был его личный водитель Сережа Боров (фамилия, а не кликуха), так как сам Ковалев за руль не сел по причинам хрестоматийным. Выпил уже.
— Выгружай пиво, багатур, — скомандовал Ковалев. — Шашлыки-то жарить умеешь?
— А как же, Колян… Николай Алексеич!
— А то ты в прошлый раз сжег, — припомнил Колян.
— Так ты в прошлый раз не шашлыки сжег, а соседа из гранатомета обещал сжечь. Да и когда это было! В апреле. — Сережа Боров, прищурив глаза, смотрел на своего босса. Даже в его тупую голову закралось подозрение, что Ковалев сильно изменился. Как будто стал старше на несколько лет, серьезнее… грустнее, что ли. Только с чего… да и КОГДА успел он измениться?
— А этих… телок, в общем, вызванивать, Колян?
— Да ну их! — махнул рукой Ковалев. — И так жена крысится…
Сережа Боров возвел на босса недоуменный взгляд и спросил:
— Какая жена? У тебя ж вроде сроду не было жены, Колян… Николай Алексеич то есть.
— Ну да, — рассеянно сказал Ковалев. — Правильно. Кстати, — ни с того ни с сего добавил он, — ты, Сережа, не видал ли тут такого… низенького, плотного, с длинными усами? И имя дурацкое… Тран… мас… тор… н-не помню, в общем.
