Она лишь рассмеялась.
— Тебе нельзя тут находиться. Здесь могут быть только вампиры.
Кажется, я оглохла. Неужели она сказала "вампиры"?
— Что? — спросила я.
Незнакомка удивленно подняла бровь.
— Как, он тебе не сказал? Ох, какая я болтливая.
Только сейчас я поняла, что она вовсе не удивлена. Она играла со мной, как кошка с мышкой, и эта игра доставляла ей удовольствие.
Я вдруг явственно ощутила, что Зло, которое я чувствовала, исходило именно от нее — от этой незнакомки.
— Кто вы? И что мне должен был кто-то рассказать? — спросила я, решив принять условия игры.
"В конце концов, лишние минуты форы мне не повредят. А пока я придумаю, как освободить Кристофера и избавиться от нее".
— Я — Кэтрин. Ну, а ты, видимо, Джейн.
Она хищно улыбнулась.
— Раз уж ты здесь, думаю, Карлос не станет возражать, если я кое-что тебе поясню. Раскрою тебе, Джейн, один маленький секрет.
Я ждала продолжения, пока Кэтрин смаковала каждое сказанное слово.
— Так уж получилось, что ты приглянулась Повелителю. Никакого вкуса у него уже нет. То предпочитал аппетитных брюнеточек, а теперь перешел на тощеньких шатенок. И что с тебя взять? Даже не перекусишь толком.
Ее слова были полны желчи.
— Карлос принадлежит мне. Мы были вместе почти половину столетия. Представляешь, какой это долгий срок? Я — подобная ему, а ты — лишь мимолетное увлечение, которое со временем превратится в закуску. Правда, для него ты очевидно — десерт.
Увидев изумление на моем лице, она продолжила.
— Ты все еще не поняла, дорогая? Ты вторглась на территорию самых настоящих вампиров. И Карлос — наш Повелитель.
Я посмотрела на нее, как на безумную.
"Она — сумасшедшая".
— О, а ты ведь не поверила мне. Ну ладно. Устроим маленькую демонстрацию.
Я и не заметила, как она молниеносно приблизилась ко мне, став всего в дюйме от меня. Я осталась неподвижна. Что-то внутри меня не поддавалось панике. Вместо страха теперь я ощущала силу.
То, что случилось дальше, в одночасье изменило мое представление о Мире.
Белокурая Богиня наклонилась вперед и приподняла уголки губ, обнажая два ряда белоснежных, как жемчуг, зубов. Прямо на моих глазах ее клыки стали удлиняться, заостряясь на концах и загибаясь немного внутрь.
Я оцепенела. Ни в одном фильме ужасов такого не увидишь.
— Ну, как? Нравится? — прошипела она.
От этого звука волосы зашевелились у меня на затылке.
— Но это еще не все. К сожалению, я не могу более красочно продемонстрировать, на что мы способны, — и она слишком пристально осмотрела меня, проводя кончиком языка по отросшим клыкам. — Но кое-что я все же тебе покажу.
Она обошла меня, держась на расстоянии, и подошла к клетке.
— Кристофер, мальчик мой! Пора подкрепиться, — ласково промурлыкала она.
Только теперь я заметила пакет в ее руках. Он был слишком похож на пакет, в которых хранится человеческая кровь, предназначенная для переливания.
Кристофер подскочил с невероятной быстротой к стальным прутьям, протягивая руку. Он выхватил пакет из рук девушки и впился в него зубами, как животное в кусок свежего мяса.
— Кристофер, — не выдержала я и бросилась к клетке.
В эту минуту он рванулся ко мне, пытаясь разорвать вставшую между нами преграду из стали, обнажив острые клыки.
Я отшатнулась. Это был уже не Кристофер. Это был чудовищный зверь с лицом Кристофера и в его одежде. Злоба и голод, с которыми он на меня смотрел, не могли принадлежать моему брату.
— Ну, как? Впечатляет? Таким ты его помнишь?
— Что вы с ним сделали, — выдавила из себя я.
Меня душили рыдания. Как такое возможно? Что стало с Миром, который я знала?
— Не я. Он — Карлос. Можешь считать, что он его спас. Его могла ожидать такая же участь, что и остальных, но Карлос заставил Дэвида обратить Кристофера. Твой братец еще поддавался Высвобождению.
Я, не мигая, смотрела на то, что осталось от моего брата. В моих воспоминаниях он бы задиристым мальчиком с озорной улыбкой. Я всегда его любила и баловала. Когда он умудрялся набедокурить в школе, я выгораживала его перед родителями. Куда же подевался тот сорванец, который и в 24 года мог запросто меня рассмешить? Вместо него на меня смотрело голодное животное, лишь отдаленно напоминающее прежнего Кристофера.
Я в отчаянии протянула руку к нему, но Кэтрин отдернула ее. И вовремя. Кристофер снова метнулся в мою сторону, и если бы не она, то он вцепился бы в меня. Заглянув в его глаза, я увидела лишь голод. Плотоядный голод. Голод хищника.
— Нет, — бессильно выкрикнула я.
— Забыла сказать, не все благополучно проходят Высвобождение. Какое-то время новообращенные не могут контролировать свои новые инстинкты. Если он попадет на свободу, то пару кварталов можно будет заново заселять. Они не смогут устоять перед свежей людской кровью. Даже кровью близких…
Она глазами победительницы смотрела на меня. Зло могучими потоками исходило от нее. Если она хотела раздавить меня, то ей это удалось. Я не могла думать, дышать, плакать, бороться.
— Он не тот Кристофер, за которым ты сюда явилась. Теперь он один из нас — порождение ночи, идеальный убийца. Он тот, о ком вы, жалкие людишки, слагаете разные сказки и небылицы. Мы убиваем, чтобы жить. Точно такой же Карлос, а теперь и Кристофер. Ты даже представить себе не можешь, какой Карлос на самом деле. Сколько таких же простушек, как ты, он осушил и выбросил, как отработанный материал. Вы — наша пища.
Вся ее гневная тирада вылилась на меня, как прорвавшаяся платина. Она ненавидела меня. Ненавидела всей душой, если она у нее была. И ликовала. Я это видела.
— Кстати, о пище. Шарлотта и Пол стали неплохим ужином для меня и Джареда. Она, действительно, очень даже вкусна.
От ее слов меня чуть не стошнило. Все сказанное ею выстроилось в ту логическую нить, которую я так долго не могла уловить.
Кристофер стал вампиром. В нем умерло все человеческое. Пол и Шарлотта погибли от клыков этих убийц. А я… Я любила вампира. Возможно самого сильного и красивого, но, вместе с тем, опасного и бесчеловечного.
Мне захотелось умереть. Прямо здесь и прямо сейчас. Пусть это кровожадное чудовище с лицом ангела убьет и меня. Лучше умереть, чем жить со знанием того, что она мне рассказала.
Все силы, что я мобилизовала для борьбы, ушли из меня. Вместо меня осталась пустая выжженная оболочка.
— Ты собираешься убить меня?
От моих слов Кэтрин с досадой отвернулась.
