— Говори, — потребовала она.
Она была так разъярена, что Карлос совсем отчаялся. Его любимая, которая была так дорога ему, ускальзывала из его жизни. И это было мучительно больно, но он сам лишил их возможности быть вместе.
— Правда. Я — вампир. И Кристофер тоже теперь вампир. Я не знал, что он твой брат. Когда я застал одного из вампиров над ним, я заставил обратить его, иначе бы он умер. Я хотел спасти его, пусть и таким образом. Это было, наверное, неправильно. Я не имел права обрекать его на такое существование. Мне так жаль. Я должен был все рассказать до того, как мы с тобой…
— Что? Что мы с тобой?
Карлос вспомнил, как они сгорали в пучине страсти, как он неистово ласкал ее, проникал в пылающие глубины. Воспоминания были настолько ярки, что ему захотелось закрыть глаза. То, что должно случиться, будет лучше осуществить без волнующих картин. Но врать он не собирался. Только не Джейн. Никогда.
— Это был не сон, Джейн. Точнее, не совсем сон. Мы вместе с тобой находились одновременно в потустороннем мире. Все происходило на самом деле, но в другой реальности.
Джейн изумленно смотрела на Карлоса. Она не могла поверить, и он понимал ее слишком хорошо. В такое трудно поверить. Слишком много информации навалилось на нее, но ее силе можно было только позавидовать.
— Нет. Этого не может быть. Ты знал, но приходил ко мне, занимался любовью… Почему…
Джейн замолчала, явно чем-то встревоженная.
— Почему ты не убил меня?
Вопрос любимой парализовал Карлоса. Конечно, она боялась его. А чего он ожидал? Он — вампир, а, значит, Джейн не может от него ничего другого ожидать. В другой ситуации ее вопрос был бы вполне резонный, но теперь…
— О чем ты говоришь? Я же сказал тебе. Я люблю тебя. Я полюбил тебя, как только увидел. Никогда я не испытывал такого чувства. За все свои…
И тут Карлос запнулся. Как сказать обычному человеку, что ты живешь уже не одно столетие? По сравнению с ней он чувствовал себя динозавром.
— За сколько? Сколько тебе лет, Карлос Коуп. И что ты хочешь от меня?
Она не верила ему. Так и не смогла поверить, что ему нужно только ее счастье и благополучие. Потому что он любит. Любит так, как никто не может любить.
— Мне восемьсот шестьдесят лет, Джейн, — тихо ответил Карлос.
Джейн была изумлена. Он видел это по широко открытым глазам и трогательно приоткрытому рту девушки.
— Я говорю тебе правду. Я люблю тебя. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Счастлива?
Кажется, гнев готов был прорваться наружу. Он видел, как Джейн побледнела, а ее сердце слишком громко и часто застучало. Затем она засмеялась. Это был истерический смех.
Как же Карлосу хотелось в ту же минуту подскочить к ней и заключить в свои объятья, позволяя ее боли выплеснуться на его груди. Он мечтал снова зарыться в ее мягкие, пахнущие зеленым яблоком, волосы. Желание прильнуть к ее сладким губам в страстном поцелуе почти заглушило все прочие мысли и желания. Но слова Джейн отрезвили его.
— О каком счастье ты говоришь? Из-за вас я потеряла брата. Он стал монстром, который жаждет только крови. Он хотел убить меня. Мой бывший муж и его жена были убиты вами. А теперь Бетти. Моя Бетти, которая была мне как сестра. Вы уничтожили все, растоптали, опустошили мою жизнь. Как ты можешь говорить о счастье? А я? А как же я, Карлос? Когда я должна была стать твоим десертом? Как долго ты готов был держаться? Ты приходил ко мне, брал меня всю, без остатка, говорил о любви. А на самом деле все это время ты мне лгал. Я искала брата, а ты держал его в это время у себя в подземелье. Ты воспользовался моей любовью.
Слова больно резанули по сердцу, словно Джейн выковыривала его из груди тупым ножом. То, что она так думала, разрывало вампира изнутри.
"Неужели бессмертные могут так страдать? Боль такая сильная, словно я снова жив".
— Ты права, — выдавил он из себя. — Мы причинили тебе много боли. Столько, сколько ты не в силах выдержать. Поверь, я лучше бы умер сам, чем позволил всему этому случиться, если бы только знал. Но я не знал всего. Я старался тебя защитить. От себя, от таких же, как и я. Я пытался спасти Кристофера и Бетти. Но и тут промахнулся. Мы вторглись в твою жизнь, разрушив все. И это убивает меня. Я чувствую твою боль. То, что мы пережили вместе, сделало тебя частью меня. Я слышал твой крик, я прочувствовал то, что чувствовала ты. Я виноват. И только я могу отвечать за своих собратьев.
Отчаянье рвалось из него, угрожая затопить все вокруг.
— И что дальше, Карлос?
Вопрос звучал более спокойно, чем все предыдущие слова.
— Я отдам все за тебя, Джейн. Без тебя я не представляю своей жизни. Но тебе не нужна такая жизнь, как у меня. Я уйду. Уйду ради тебя — дам тебе шанс жить своей жизнью. Ты можешь обрести счастье. Боль потерь притупится. Ты не забудешь. Никогда. Но новая жизнь сделает ее менее травмирующей. А я растворюсь. Обо мне у тебя останется лишь воспоминание, которое со временем померкнет, а затем исчезнет.
Слова давались с трудом. Необходимость этого шага он осознавал, но желание быть рядом с Джейн всегда, упорно терзало его уставшее сердце.
Джейн сникла, словно сорванный и увядающий цветок. Казалось, ее совсем покинули силы.
— Карлос, что же нам делать? Я не могу без тебя, но и жить так тоже не могу.
Она была в отчаянии, и Карлос видел, как в ней борются противоречивые чувства. Он должен был помочь ей выбрать единственно правильное решение. Позволив себе в последний миг насладиться ее близостью, Карлос смотрел на Джейн и не мог сдержать любовь, которая обрушилась на него снежной лавиной.
Как можно подвергать это хрупкое создание риску? Рядом с ним она всегда будет в опасности, а он будет постоянно озираться, ожидая нападения. Ради ее же блага он должен покинуть возлюбленную. Он должен.
Конечно, он не сможет жить дальше, но его будет греть сознание того, что она жива, в безопасности и живет полной жизнью.
— Наш союз невозможен, Джейн. Тебе не место среди таких, как я. Я подвергаю тебя опасности. Поэтому я исчезну из твоей жизни…
Джейн что-то обдумывала. Она не бросалась в крайности, не ругалась, не кричала. Складочка пролегла на лбу, и она задумчиво смотрела на него.
— Уходи, Карлос. Ты прав. Наш союз невозможен. Мы никогда не сможем найти разумный компромисс. Я не хочу стать такой, как Кристофер, но и позволить тебе подобным осуществлять эти кровавые убийства тоже не могу. Мы с тобой, к сожалению, в разных командах. Ты — охотник, а я — твоя добыча. И это не изменить.
Если бы от душевной боли можно было умереть, он умер бы на месте. Понимая, что все сказанное Джейн — чистая правда, он, все же, не ожидал такой реакции от себя.
Это не правда, что вампиры не чувствуют, не любят и являются просто бездушными монстрами. Карлос разрывался от любви, боли, горя, отчаяния. Ему хотелось хоть что-то сказать, чтобы задержать мгновение их близости, но он вдруг отчетливо прочувствовал черную энергию, которая пыталась смять, уничтожить их реальность.
