– Я очень давно здесь не была. Мы приехали вдвоем с
подругой.
– Вы остановились в городе?
Динна кивнула и, спохватившись, посмотрела на часы.
– Кстати, это мне напомнило, что пора возвращаться. Я
вышла прогуляться по пляжу и, кажется, увлеклась.
Часы показывали половину десятого, а пока Динна разговаривала
с мужчиной, угасли последние вечерние лучи. Она встала и улыбнулась:
– Вам повезло, вы можете приходить сюда, когда
захотите.
Мужчина кивнул, но Динне показалось, что он не очень
внимательно ее слушает. Зато он пристально всматривался в ее лицо, и Динна впервые
с тех пор, как он появился, почувствовала странное тепло, у нее покраснели
щеки, и она немного смутилась.
– А вы знаете, что с развевающимися на ветру волосами
вы очень похожи на женщину с картины Эндрю Уайета? Я сразу об этом подумал, как
только увидел вас на этой дюне. Вы знакомы с его работами?
В глазах мужчины появилось очень сосредоточенное' выражение,
казалось, он пытался запомнить ее лицо и густую массу волос. Динна улыбнулась.
– Я очень хорошо знаю его работы. – В детстве она
обожала Уайета, это было еще до того, как она поняла, что ей гораздо ближе
импрессионизм. – Когда-то я знала их все.
– Все?
Глаза цвета моря сохранили внутреннюю теплоту, но в них
появилось и чуть насмешливое выражение.
– Я так думала.
– И вы знаете картину, на которой изображена женщина на
пляже?
Ненадолго задумавшись, Динна замотала головой.
– А хотите ее увидеть?
Стоящий рядом с Динной незнакомец чем-то напоминал
взбудораженного мальчишку с ясным взглядом. Но выражению его глаз противоречили
далеко не детский разворот плеч и седые нити в волосах.
– Ну так как, хотите?
– Я... вообще-то мне пора возвращаться. Но все равно
спасибо, – смущенно закончила Динна.
На вид мужчина не казался опасным, но тем не менее он был
всего лишь незнакомцем, которого она повстречала на пляже. Динну вдруг осенило,
что с ее стороны было вообще неразумно вступать с ним в разговор, оставаться
наедине в темноте, на пустом пляже.
– Я правда не могу. В другой раз.
– Я понимаю.
Энтузиазм в его взгляде немного остыл, но улыбка осталась
прежней.
– И все равно это прекрасная картина, а женщина очень
похожа на вас.
– Спасибо, вы очень любезны.
Динна не знала, как с ним попрощаться, сам он, казалось,
вовсе не собирался возвращаться домой.
– Можно вас проводить? На пляже стало довольно темно,
вам не стоит ходить одной. – Мужчина усмехнулся, щурясь от ветра. – Вдруг к вам
пристанет какой-нибудь незнакомец?
Динна засмеялась и кивнула. Они стали спускаться по пологому
склону дюны к морю.
– Скажите, как случилось, что вы полюбили Уайета?
– Я считала его величайшим художником Америки. Но
потом... – Динна виновато посмотрела на спутника, – потом я влюбилась во
французских импрессионистов. Боюсь, про Уайета я совсем забыла. Ну, может быть,
не забыла окончательно, но в какой-то степени я его разлюбила.
Они шли бок о бок, чувствуя себя друг с другом вполне
непринужденно. Кроме них, на пляже никого не было, тишину нарушал только шум
прибоя. Динна вдруг рассмеялась. Все было так странно и немного нелепо: она в
Кармеле, идет по песку и беседует об искусстве с незнакомым мужчиной. Как
рассказать об этом Ким? А может, вообще не рассказывать? У Динны мелькнула
мысль не говорить никому о новом знакомом: короткая и совершенно случайная
встреча с незнакомым мужчиной в сумерках на безлюдном берегу – если разобраться,
и рассказывать-то не о чем.
– Вы всегда так быстро забываете свои влюбленности?
Это была всего лишь одна из тех глупостей, которые порой
говорят друг другу незнакомые люди, когда нечего больше сказать, но Динна
улыбнулась:
– Обычно – нет. Только когда в деле замешаны
французские импрессионисты.
Мужчина глубокомысленно кивнул:
– Резонно. Вы рисуете?
– Немного.
– В стиле импрессионистов? – Казалось, он знал ответ
заранее. Динна кивнула. – Мне бы хотелось увидеть ваши работы. Они где-нибудь
выставляются?
Динна замотала головой и посмотрела на море: на волнах уже
заблестела лунная дорожка.
– Нет. Уже нет. Я выставлялась всего один раз, и это
было давно.
– Вы и живопись тоже разлюбили?
– Ни в коем случае. – Динна опустила голову, посмотрела
на песок, потом снова перевела взгляд на мужчину. – Живопись – моя жизнь.
– Тогда почему вы не выставляете свои работы? Казалось,
он ждал ее ответа с большим интересом, но Динна только пожала плечами. Они
дошли до того места, где она вышла на берег.
– Я пришла, здесь мне сворачивать.
Они остановились и посмотрели друг на друга в лунном свете.
На какое-то мгновение у Динны возникло нелепое, сумасшедшее желание оказаться в
объятиях сильных, надежных рук этого мужчины, завернуться в его ветровку вместе
с ним.
– Было приятно с вами поговорить, – серьезно сказала
она.
– Меня зовут Бен.
Чуть поколебавшись, Динна тоже представилась:
– Динна.
Бен пожал ей руку, повернулся и пошел по берегу обратно.
Динна посмотрела ему вслед: широкие плечи, прямая спина, волосы, развевающиеся
на ветру. Ей хотелось крикнуть «до свидания», но ветер унес бы ее слова и Бен
бы их не услышал. Он вдруг оглянулся, и Динне показалось, что она видит в
темноте, как он машет ей рукой.
Глава 4
Ким с обеспокоенным видом ждала Динну в вестибюле отеля.
– Где ты пропадала?
Динна пригладила растрепавшиеся волосы и улыбнулась. Щеки у
нее раскраснелись, глаза горели. При взгляде на подругу Ким пришло на ум
выражение «светиться изнутри». Динна пустилась в торопливые объяснения:
– Извини, я не рассчитала и зашла дальше, чем
собиралась. Возвращаться пришлось очень долго.
– Понятно. А я уже начала волноваться.
– Извини, – повторила Динна, на этот раз с таким
покаянным видом, что Ким смягчилась и улыбнулась.
– Ну ладно, прощаю. Но подумать только... стоило отпустить
девчонку одну на пляж, как она испарилась. Я решила, что ты встретила кого-то
из знакомых.
– Нет. – Динна помолчала. – Я просто гуляла.
Подходящий момент рассказать Ким про Бена был упущен, но что
она могла рассказать? Что встретила на пляже незнакомого мужчину и беседовала с
ним об искусстве? В изложении это выглядело бы нелепо, по-ребячески или, еще
того хуже, глупо и даже не совсем прилично. Кроме того, Динна вдруг поняла, что
хочет сохранить этот маленький эпизод в тайне. Все равно она никогда больше не
увидит Бена, так зачем трудиться кому-то что-то объяснять?
