– Я здорова, просто устала.
А еще ей становилось дурно при мысли о предстоящем
возвращении Марка. Вероятно, причина была именно в этом. Мысли о нем и о Пилар
высасывали из нее все силы. Динна сознавала, что глупо позволять им портить ее
последние недели с Беном, но ничего не могла с собой поделать.
– Честное слово, дорогой, я в порядке. Не беспокойся.
Динна бодро улыбнулась, взяла чашку и отпила немного кофе. Но когда теплый пар
поднялся к ее лицу, ее чуть не вырвало. Заметно побледнев, Динна поспешно
поставила чашку.
– Да ты больна! – воскликнул Бен.
От волнения за Динну его слова прозвучали как обвинение.
– Успокойся, говорю же, со мной все в порядке. Я
совершенно здорова и обожаю тебя.
Динна ослепительно улыбнулась и протянула к нему руки. Бен
обнял ее и прижал к себе. Он не хотел, чтобы с ней случилось хоть что-нибудь, и
сейчас вдруг панически испугался, что потеряет ее. Бен думал об этом по десять
раз на дню. Динна могла заболеть, попасть в аварию, ее могла захлестнуть волна
прибоя в Кармеле, она могла погибнуть при пожаре... Или вернуться к Марку.
– Кто этот покупатель, с которым у нас сегодня встреча?
– Его фамилия Жюно. Он не то француз, не то швейцарец,
точно не знаю.
Француз? Вдруг он случайно знает Марка? Но Бен ответил на
вопрос Динны еще до того, как она задала его вслух:
– Нет. Он приехал в город только на этой неделе, твои
работы ему понравились, когда он случайно проходил мимо галереи и увидел их
через окно. Все просто и ясно. Ты довольна?
– Отлично, мистер Телепат.
– Вот и хорошо. Тогда увидимся в галерее в одиннадцать.
Бен снова посмотрел на Динну и принужденно улыбнулся, потом
помахал ей на прощание и ушел. Они оба чувствовали одно и то же, и Бен это знал
– оба были зажаты в тиски. Динне стали сниться по ночам кошмары, и, засыпая,
она отчаянно цеплялась за Бена. А теперь еще эта слабость и какой-то непонятный
недуг... Они оба терзались одними и теми же страхами, оба думали о том, что
принесет им конец лета, и уже заранее боялись предстоящей потери. У них
оставалось еще две недели, может быть, даже три, если Марк задержится. Он
собирался вернуться вместе с Пилар. Но что потом? Ни у Бена, ни у Динны не было
ответа на этот вопрос. Пока не было. Оба надеялись на какое-нибудь чудо, но
чуда не происходило.
Ровно в одиннадцать Динна была в галерее. В этот день она
надела кремовый шелковый костюм и шелковую блузку цвета слоновой кости. Ее
сумочка цвета ванили соответствовала по цвету туфлям. Динна надела нитку
жемчуга, доставшуюся ей в наследство от матери, и серьги – подарок Бена. Месье
Жюно, потенциальный покупатель, смотрел на нее с выражением, близким к
благоговению. Он произнес все приличествующие случаю слова и вообще излучал
обаяние. И действительно оформил покупку – он купил не одну, а две картины,
причем самые лучшие. После того как покупатель ушел, Динна и Бен радостно
пожали друг другу руки. Сумма сделки составила почти восемь тысяч долларов,
около половины из которых, естественно, должны пойти Бену. Он брал себе
стандартные комиссионные – сорок процентов. Некоторые дилеры брали и пятьдесят.
Однако даже за вычетом комиссионных Динна за последние недели получила неплохой
доход. После выставки она заработала около двенадцати тысяч долларов.
Динна довольно рассматривала чек. Понаблюдав за ней, Бен
спросил:
– Что ты будешь делать с этими деньгами?
– Я стану независимой.
Динна вдруг вспомнила, что сказал Марк перед самым отъездом.
Он заметил, что она не бросает занятия живописью, чтобы иметь возможность
содержать себя, если у нее когда-нибудь опять возникнет такая необходимость.
Возможно, он был прав. Это, конечно, не единственная причина, но благодаря
сознанию, что у нее теперь есть собственные средства, Динна чувствовала себя
совершенно по-новому.
– Не хочешь пригласить меня на ленч, чтобы доказать
свою независимость? – шутливо спросил Бен.
С восхищением глядя на Динну, он думал о том, как же она
хороша, но в то же время видел по ее глазам, что ей отчего-то не по себе.
– Ну, так как насчет ленча?
Бену очень хотелось пойти куда-нибудь с Динной, быть с ней
рядом, отвезти ее домой, остаться с ней наедине, хотелось сполна насладиться
каждой минутой того времени, чтоу них еще осталось. Это буквально превращалось
у него в навязчивую идею. Однако Динна отрицательно покачала головой:
– Я бы с удовольствием, но не могу. У меня ленч с Ким.
– Проклятие! Ну ладно, так и быть, не буду тебя просить
его отменить. Но в пять часов, когда я закончу работу, вы, мадам, поступаете в
мое распоряжение.
– Слушаюсь, сэр.
Динна с готовностью взглянула на него.
– Обещаешь?
– О да, это такое обещание, которое мне будет легко
выполнить.
– Ну ладно, тогда иди.
Бен проводил ее до дверей галереи, по-джентльменски
поцеловал в щечку и подождал, пока она перейдет через дорогу и сядет в «ягуар».
Он смотрел ей вслед и думал, какая же она элегантная женщина. И она его
женщина. Бен возвращался в галерею и улыбался от гордости.
– Ну-с, как сегодня поживает моя любимая художница,
новая Мэри Кассатт?
Ким широко улыбнулась. Динна села за столик. Они встретились
в их обычном месте, в «Трейд Вике», правда, Динна не была там почти два месяца.
– Ты поверишь, если я скажу, что сегодня утром продала
еще две картины?
– Конечно, поверю. Слава Богу, Томпсон знает, когда
надо настоять. Я уж и не чаяла дожить до того дня, когда ты сдашься.
Однако Ким понимала, что немалую роль в происшедшем сыграл и
отъезд Марка. Будь Марк рядом, он бы мог задушить идею уже в зародыше, и Динна
ни за что бы не согласилась устроить выставку.
– Знаешь, я страшно рада, что ты это сделала. – Ким
знаком подозвала официанта и вопреки шутливым протестам Динны заказала
шампанское. – Как это «не надо»? Да мы с тобой после той поездки в Кармел почти
не видимся! К тому же нам есть что отпраздновать.
Динна мысленно усмехнулась. Есть, и даже больше, чем Ким
думает.
– Итак, что у тебя еще новенького – естественно, помимо
того, что ты теперь у нас знаменитая художница? – Ким попыталась поймать взгляд
подруги, но Динна только улыбалась. – Ты выглядишь как кошка, которая
проглотила канарейку.
– Не представляю, почему бы это.
– Ерунда! Пожалуй, я и сама догадываюсь почему. – Ким
кое-что заметила еще в галерее, на открытии выставки Динны, но тогда у нее не
было полной уверенности. – Ты собираешься рассказать, или мне суждено умереть
от любопытства?
– Хочешь сказать, что у меня есть выбор?
– Даже не думай об этом. Ну же, Динна, не томи,
рассказывай.
