Ким шутила, но Динна вдруг посерьезнела.
– Такое впечатление, что ты уже все знаешь. Господи,
надеюсь, это не всем заметно?
– Нет-нет. Просто в тот вечер, на открытии твоей
выставки, я кое о чем задумалась. Хотя и сомневаюсь, что, кроме меня, еще
кто-нибудь что-то заметил.
Их взгляды наконец встретились. Динна ответила не сразу.
– Ким, он особенный. И я его люблю. Очень люблю. Ким
медленно вздохнула и выдержала паузу.
– Мне показалось, он хороший человек. Ты думаешь, у
тебя это серьезно?
Динна кивнула. Ким поднесла к губам фужер с шампанским и не
спеша сделала глоток.
– Я бы и рада сказать, что не знаю, но на самом деле я
знаю. – Глаза Динны наполнились слезами. – Это серьезно, но я должна вернуться
к Марку. Бен тоже это знает. Киму я не могу начинать все сначала, просто не
могу. И возраст уже не тот, мне скоро сорок, и вообще... – Динна говорила все
тише, пока ее голос не превратился в еле слышный шепот. – У меня есть своя
жизнь с Марком, все эти годы я его любила. И у нас... есть... Пилар...
Динна не могла продолжать, слезы покатились по ее щекам, ей
пришлось достать платок и высморкаться.
Ким хотелось обнять подругу и предложить какое-нибудь
волшебное решение всех ее проблем, но обе понимали, что такого решения просто
не существует.
– И по-другому никак нельзя? Динна замотала головой.
– А как Бен к этому относится? Динна глубоко вздохнула.
– Он чувствует то же, что и я, он в панике. Но я просто
не могу бросить все и начать сначала. Я не могу... – Во взгляде Динны было
отчаяние, она снова перешла на шепот. – Для этого я слишком стара.
– Если тебя останавливает только это, то поверь мне,
это вовсе не причина. Послушай, да женщины сплошь и рядом начинают новую жизнь
лет в шестьдесят, после смерти мужей! А уж в тридцать семь лет отказываться от
того, чего ты действительно хочешь, было бы просто безумием.
– Ты не понимаешь. Господи, Ким, я действительно
слишком стара для новой жизни. Бен хочет детей, а у меня уже почти взрослая
дочь.
– Тем более. Пилар скоро совсем повзрослеет и станет
жить самостоятельно, так что, если ты хочешь иметь еще одного ребенка, сейчас
самое время.
– Ты такая же сумасшедшая, как Бен.
Динна попыталась улыбнуться, но ей было не до шуток, и
улыбка получилась жалкой. У нее возникло странное ощущение, словно оставшиеся
две недели тают у нее на глазах.
– Скажи, Динна, ты счастлива с Беном?
– Я никогда в жизни не была так счастлива. И просто не
могу понять, в чем дело-. Мы с Марком прожили почти двадцать лет, мы хорошо
знаем друг друга и вдруг... Ох, Ким, представляешь, я с трудом вспоминаю, как
Марк выглядит, какой у него голос. Как будто я всю жизнь прожила не с ним, а с
Беном. Сначала я чувствовала угрызения совести, мне казалось, что я совершаю
нечто ужасное. Но теперь у меня даже чувства вины нет. Я просто люблю Бена.
– И ты думаешь, что сможешь от этого отказаться? Ким
посмотрела на подругу с грустью, она понимала, что с Динной происходит, и ей
было ее жаль.
– Не знаю, может быть, нам удастся встречаться и
дальше. Может быть... Ах, Ким, я просто не знаю.
Ким тоже не знала, однако она подозревала, что Бен Томпсон
не согласится вечно делить любимую женщину с другим мужчиной. Это было бы на
него не похоже.
– Ты собираешься рассказать Марку?
Динна покачала головой:
– Ни за что. Он этого не поймет, его сердце будет
разбито. Я... не знаю, придется действовать по ситуации. В сентябре Бену нужно
будет на несколько недель улететь в Нью-Йорк, и у меня будет время на размышление.
– Динна, если я могу что-то для тебя сделать, если тебе
понадобится дружеское плечо или рука, знай, что я всегда готова помочь.
Надеюсь, ты и так это знаешь.
– Да, знаю, спасибо.
Подруги улыбнулись друг другу и сменили тему разговора.
Однако и после того, как они расстались, лицо Динны, выражение ее глаз еще
долго всплывали в памяти Ким, не давая ей покоя.
Попрощавшись с подругой, Динна медленно поехала домой. Ей
нужно было просмотреть почту и оплатить счета. С Беном они должны была
встретиться только в пять часов. Они собирались пойти в какое-нибудь тихое
место пообедать, потом, может быть, погулять или заглянуть в кино – словом,
заняться чем-нибудь, чем занимаются люди, у которых нет детей, срочных дел и
которым некуда торопиться.
Они собирались провести оставшиеся две недели так, как будто
у них впереди было два месяца, – тихо, просто и вместе. Так хотел Бен.
– Миссис Дюра?
Маргарет ждала Динну в холле. Динна не сразу обратила
внимание на напряженное выражение лица экономки. Она только отметила, что
Маргарет очень бледна.
– Что с вами, Маргарет? Вы нездоровы? – И, только
подойдя к столику, на котором лежала почта, Динна осознала, что экономка
смотрит на нее каким-то странным взглядом. – Маргарет, что случилось?
Динна внимательно оглядела экономку, одетую в темно-синее
форменное платье, пытаясь понять, в чем дело. Может быть, Маргарет узнала про
Бена? Может, она видела их вместе?
– Что случилось?
– Вам два раза звонили... – неуверенно начала Маргарет,
словно не зная, что говорить дальше и вообще стоит ли.
Экономка пребывала в сомнениях. С одной стороны, она
считала, что не вправе беспокоить миссис Дюра, но с другой стороны, у нее было
неприятное предчувствие.
Динна выпрямилась.
– Кто звонил, мистер Дюра?
– Нет, мадам Дюра, его мать.
– И что она сказала? – Динна нахмурилась. – Что-нибудь
случилось?
– Я не знаю. Она говорила с парижской телефонисткой, но
просила, чтобы вы обязательно ей перезвонили. Сразу же, как только вернетесь.
– С телефонисткой из Парижа? Вы, наверное, хотели
сказать с телефонисткой из Антиба?
Динна знала, что Маргарет не делала особого различия между
Парижем и Антибом. Но на этот раз экономка энергично затрясла головой:
– Нет, это был Париж, они оставили номер телефона.
Маргарет покопалась в стопке бумаг, нашла нужную записку и
протянула Динне. Она не ошиблась, звонили действительно из Парижа, а номер,
который записала Маргарет, принадлежал парижскому особняку на улице Франсуа
Премьер. Определенно что-то случилось. Возможно, пожилая дама заболела и хочет
отправить Пилар домой пораньше? А может, что-то случилось с Марком? Пока Динна
бежала по лестнице на второй этаж, направляясь в спальню, где стоял телефон, в
ее голове пронеслись десятки картин разных катастроф, одна другой страшнее.
Сняв телефонную трубку, Динна поколебалась: в Париже сейчас полночь, может
быть, лучше подождать до утра?
