Стоя под душем, Динна подняла голову и подставила лицо
струям воды. Она думала о Бене. В Сан-Франциско сейчас два часа ночи, он должен
спать. Динна отчетливо представила себе его лицо, увидела, как он лежит в
кровати, темные волосы спутаны, одна рука покоится на груди, вторая где-то на
ее теле... Нет, вероятнее всего, он в Кармеле. Она стала вспоминать, как ездила
туда вместе с Беном. Это было так не похоже на последние дни, проведенные с
Марком... Казалось, им с Марком больше нечего сказать друг другу, их объединяет
только прошлое.
Динна выключила воду, закуталась в махровое полотенце и
немного постояла у окна ванной, глядя в сад. Этот дом разительно отличался от
дома в Кармеле. Шато во Франции и коттедж в Кармеле, клубнично-алые шелка и
уютная старая шерсть. Динне вспомнился мягкий клетчатый плед на простой
деревенской кровати Бена. В этой несхожести, казалось, воплотился контраст
между двумя ее жизнями. Простая, земная жизнь с Беном в его маленьком
демократическом государстве, где они по очереди готовили завтрак и выносили
мусор за дверь черного хода, и жизнь с Марком – внутренняя пустота при внешней
роскоши и великолепии.
Динна расчесала волосы щеткой и вздохнула.
Марк читал в спальне газету и хмурился. Когда Динна вышла из
ванной, он оторвался от чтения и поднял голову.
– Ты пойдешь со мной в церковь?
Динна в плотно запахнутом халате остановилась перед
раскрытым гардеробом. Кивнув, она достала черную юбку и черный свитер. Они оба
были в трауре, во Франции принято в таких случаях одеваться во все черное.
Только в отличие от свекрови Динна не стала надевать черные чулки.
Во всем черном, с темными волосами, уложенными в строгий
узел, Динна выглядела непривычно скромно. В это утро она снова обошлась без
макияжа. Казалось, ей стала безразлична ее внешность.
– Ты очень бледна.
– Это просто кажется по контрасту с черной одеждой.
– Ты так думаешь?
Марк с беспокойством посмотрел на нее, и они вместе вышли из
дома. Динна улыбнулась. Марк вел себя так, будто боялся, что она умирает.
Впрочем, возможно, он действительно боялся потерять еще и ее. Он уже так много
потерял.
До маленькой деревенской церквушки Святой Изабеллы доехали
молча. В церкви Динна тихо села на скамью рядом с Марком. В милой крошечной
церквушке собрались в основном местные крестьяне и лишь несколько парижан,
приехавших, как и Марк с Динной, на выходные. Было тепло, и Динна вдруг
вспомнила, что еще лето, даже не самый конец августа. В Америке скоро будут
праздновать День труда, знаменующий начало осени. За последнюю неделю она
потеряла чувство времени.
Динне было трудно сосредоточиться на службе, она думала о
Кармеле, о Бене, о Марке, о Пилар, вспоминала долгие прогулки в детские годы,
потом ее взгляд уперся в чью-то макушку. Церемония все не кончалась, Динне
стало душно в маленькой церкви. В конце концов она не выдержала, тронула Марка
за рукав и начала шептать ему, что ей жарко, но его лицо вдруг поплыло у нее
перед глазами, и в следующее мгновение все погрузилось в темноту.
Глава 21
– Марк?
Динна очнулась и поняла, что Марк и еще какой-то мужчина
несут ее к машине.
– Тише, дорогая, не разговаривай.
На бледном, осунувшемся лице Марка поблескивали мелкие
капельки пота.
– Поставь меня на ноги, со мной все в порядке, честное
слово.
– Об этом даже не думай.
Динну усадили в машину. Марк поблагодарил помощника и стал
уточнять дорогу до больницы.
– В больницу? Зачем? Я не больна, мне стало плохо
только потому, что в церкви было жарко и душно.
– Там не было жарко, наоборот, довольно прохладно. И
вообще этот вопрос не обсуждается.
Марк захлопнул дверцу со стороны Динны, обошел вокруг капота
и сел за руль.
– Марк, я не хочу ехать в больницу!
Динна положила руку на его локоть и посмотрела на него с
мольбой. Она была бледна, ее кожа потускнела и приобрела сероватый оттенок.
Марк завел мотор.
– Меня не интересует, хочешь ты или нет! – отрезал он.
Его застывшее лицо выражало решимость. У Марка не было ни малейшего желания
снова оказаться в больнице, слышать больничные звуки, вдыхать больничные
запахи. Он вообще никогда больше не хотел бы переступать порог больницы. Но...
Его сердце зачастило. Вдруг Динна больна, вдруг с ней что-то серьезное?
Вдруг... Он покосился на нее, стараясь не выдать своего страха, но она смотрела
в сторону, на сельский пейзаж за окном. Марк всмотрелся в ее профиль, перевел
взгляд на плечи, на руки. Как много черного цвета, какой строгий облик. Эта
строгость казалась символом всего, что с ними происходит, всего, о чем они
говорили. Ну почему нельзя было обойтись без всего этого? Почему это не мог
быть самый обычный уик-энд за городом, после которого они вернутся, отдохнувшие
и довольные, и встретят Пилар с ее ослепительной улыбкой? Марк снова посмотрел
на Динну и вздохнул. Этот звук привлек ее внимание, она посмотрела на мужа.
– Марк, не говори ерунды, я совершенно здорова.
– Посмотрим.
– Может быть, нам лучше сразу вернуться в Париж? Рука
Динны, лежащая на его локте, задрожала, и Марк снова пристально посмотрел на
нее. Вернуться в Париж – и к Шанталь? Да, он этого хотел, но сначала он должен
был убедиться, что с Динной все в порядке.
– Мы вернемся в Париж, как только ты покажешься врачу.
Динна хотела было снова возразить, но у нее опять закружилась
голова. Она откинулась на спинку сиденья и положила голову на подголовник. Марк
посмотрел на нее с тревогой и прибавил газ. Динна больше не спорила – у нее
просто не было на это сил.
Прошло еще минут десять, и вот наконец они подъехали к
небольшому современному зданию строгой архитектуры с вывеской «Больница
Сен-Жерар». Марк молча вышел из машины, быстро обогнул ее и открыл Динне
дверцу. Однако Динна не шелохнулась.
– Ты можешь идти?
В его глазах промелькнул ужас. А вдруг это первые симптомы
инсульта? Вдруг Динну разобьет паралич, что тогда? Ему придется остаться с ней
навсегда. Но ведь он сам хотел остаться с Динной? Марк совсем растерялся. Пока
он помогал Динне выйти из машины, его пульс бился с бешеной скоростью.
Динна хотела было сказать, что чувствует себя вполне
нормально, но они оба знали, что это не так. Она глубоко вздохнула, слабо
улыбнулась и встала. Ей хотелось показать Марку, что она сама справится, что ее
состояние вызвано только нервным переутомлением. Когда они вошли в больницу, Динне
вдруг действительно стало лучше, она даже засомневалась, не зря ли они сюда
приехали. Она прошла несколько шагов своей обычной, легкой и непринужденной
походкой и уже хотела сказать об этом Марку, но в это время мимо них провезли
старика в инвалидном кресле – морщинистого, обрюзгшего, дурно пахнущего, с
открытым ртом. Динна протянула руку к Марку – и потеряла сознание.
