– Ты переселишься в Париж? Но почему?
Ей хотелось добавить: «Ради меня?» – но она не решилась.
– У меня есть сразу несколько причин вернуться в Париж,
и ты занимаешь среди них не последнее место.
– Ты серьезно?
Шанталь всмотрелась в его лицо, и ее удовлетворило то, что
она увидела.
– Серьезно.
– А до тех пор?
– Пока, наверное, придется разрешить тебе остаться
здесь.
Марк улыбнулся. Не успел он закончить фразу, как Шанталь
бросилась к нему в объятия.
– Значит, это серьезно?
– Да, дорогая моя.
Глава 30
Марк-Эдуард припарковался на углу. Вышел из «ягуара» и
достал большую коробку, завернутую в обычную бумагу. Цветы Шанталь он уже
послал раньше, да и идти с букетом по улице было бы неловко. Коробка была
громоздкая, но зато не слишком бросалась в глаза. На Ноб-Хилл Марк остановился
у входа в узкий дом, зажатый между двумя соседними, и нажал одну из кнопок
звонка – всего их было две. Шанталь жила в тихой квартирке на втором этаже.
Дверные ручки в квартире были из полированной меди, полы – из черно-белого
мрамора, и Марку, ожидавшему внизу, было слышно, как Шанталь бежит к двери. Они
сняли эту квартиру вместе с мебелью на несколько месяцев, с ноября по июнь,
причем на поиски ушло не больше недели. Шанталь прожила на новом месте уже два
дня, но только сегодня они впервые собирались пообедать «дома».
Слушая звук приближающихся шагов, Марк не мог не улыбнуться.
Он снова подумал, что принял правильное решение, даже если Шанталь его к этому
немного и подтолкнула. Будет замечательно иметь ее под боком всю зиму и весну.
Динна больше не составляла Марку компанию, обычно она уходила в свою студию и
подолгу сидела там, хотя не было похоже, чтобы она там работала, скорее, просто
сидела.
Марк еще раз нажал кнопку звонка. Дверь резко распахнулась,
и перед ним предстала сияющая Шанталь в ослепительно белом шелковом платье в
восточном стиле и серебряных босоножках.
– Bonsoir, monsieur.
Она присела в низком реверансе и выпрямилась с озорной
улыбкой. Свет в квартире был приглушен, Марк разглядел в комнате небольшой
круглый столик, накрытый для обеда, с цветами и горящими свечами.
– Как тут все красиво!
Марк одной рукой обнял Шанталь и огляделся. Пламя свечей
отражалось в начищенном до блеска серебре. Им очень повезло с этой небольшой,
но такой милой квартиркой – декоратор, которому она принадлежала, на всю зиму
уехал со своей любовницей во Францию. Марк привлек Шанталь ближе.
– Шанталь, ma cherie, ты прекрасна. И от тебя так
восхитительно пахнет!
Шанталь звонко рассмеялась. За день до этого Марк прислал ей
большой флакон духов «Джой». Было так чудесно иметь Шанталь поблизости. Марк
мог вырваться из офиса в обеденный перерыв, мог встретиться с ней после работы
по дороге домой, мог просто заскочить утром на чашечку кофе и поцелуй или днем
– чтобы заняться любовью.
– Что это?
Шанталь с любопытством посмотрела на большую коробку. Марк
медленно провел рукой по ноге Шанталь от колена до бедра.
– Прекрати! Что в коробке?
Шанталь засмеялась, и Марк продолжил гладить ее голые ноги.
– В какой коробке? Я не приносил с собой никакой
коробки.
Он поцеловал ее ногу под коленом и стал медленно
продвигаться выше по внутренней стороне бедра.
– По-моему, любовь моя, ты гораздо интереснее какой-то
непонятной коробки.
Шанталь придерживалась того же мнения, и через минуту ее
одежда уже валялась на полу.
– Merde!
Шанталь вырвалась из объятий Марка, в которых сонно
пролежала почти полчаса. Марк-Эдуард сел и посмотрел на нее с удивлением.
– Merde? Что ты хочешь этим сказать? Притворяясь
оскорбленным, он снова лег и вытянулся на кровати. Обнаженный, он сейчас
походил на большого светлого кота, очень довольного. Но Шанталь уже была на
пути к двери.
– Я забыла про индейку!
Она побежала в кухню, а Марк остался лежать. Он лежал и
усмехался. Шанталь вернулась уже через минуту, явно испытывая облегчение.
– Ну как?
– Ничего страшного. Она готовилась почти шесть часов,
но выглядит вполне нормально.
– С индейкой всегда так. Вот только по вкусу она будет
похожа на солому. Но позволь спросить: почему, проведя в Штатах всего три
недели, ты уже начала готовить индейку?
Марк приподнялся на кровати и засмеялся. Шанталь села рядом
с ним.
– Я готовлю индейку, потому что завтра День
благодарения. А я очень благодарна.
– Правда? За что? – Марк снова лег и стал играть ее золотисто-каштановыми
локонами. Густые волосы Шанталь обрамляли ее лицо и касались плеч. – Так за что
же ты благодарна, моя прелесть?
– За тебя. За то, что живу здесь. За то, что приехала в
Штаты. La vie est belle, mon amour
[16]
.
– Вот как? Тогда пойди и открой коробку. – Марк
попытался спрятать улыбку.
– Открой ее сам.
Шанталь убежала в другую комнату и вскоре вернулась с
коробкой, завернутой в коричневую бумагу. В этот момент она была похожа на
маленькую девочку с подарком, полученным на Рождество.
– Что это?
– А ты открой и посмотри.
Марк наслаждался моментом почти также, как Шанталь. Она
разорвала бумагу, под ней открылась простая картонная коробка. Марк был очень
доволен собой. Некоторое время Шанталь смотрела на коробку с опаской, как будто
боялась ее открыть, но Марк видел, что она в восторге от неведомого сюрприза.
– Это что-нибудь для дома?
Она посмотрела в глаза Марку своими огромными синими
глазами, однако его взгляд сразу же скользнул ниже, к ее безупречной обнаженной
груди. Держа в руках большую коробку, Шанталь взобралась на кровать и встала на
колени.
– Ну же, глупышка...
Шанталь открыла крышку, под ней оказалась тонкая оберточная
бумага. Она стала ее разворачивать и вдруг отдернула руки, словно коснулась
пламени, и поднесла ладони к губам.
– О нет, Марк-Эдуард!
– Что, мадемуазель?
– Ох...
Шанталь снова запустила руки в коробку и с величайшей
осторожностью достала то, что там лежало. Ее большие глаза стали просто
огромными. Она восторженно ахнула и подняла над собой прекрасную шубу цвета
горького шоколада. Это был русский соболь.
– О Боже...
