– Об этом я не беспокоюсь. И ты ошибаешься, я рисую,
потому что мне это нравится, потому что живопись – это часть меня.
Марк никогда не верил, что для Динны искусство – часть ее
души. Некоторое время он молчал, глядя в потолок и прокручивая мысли в голове.
Наконец он спросил:
– Ты очень сердишься из-за того, что я уезжаю на все
лето?
– Я же тебе сказала, что не сержусь. Я буду заниматься
живописью, отдыхать, читать, встречаться с друзьями.
– Ты собираешься вести активную светскую жизнь?
Казалось, Марк встревожился, и Динну это позабавило.
«Кто бы спрашивал!»
– Не знаю, глупенький. Я дам тебе знать, если меня
куда-нибудь пригласят. Наверняка будут званые обеды, благотворительные вечера,
концерты и прочее в том же духе. – Марк кивнул, ничего не говоря. –
Марк-Эдуард, неужели ты ревнуешь? – Глаза Динны заискрились смехом.
Всмотревшись в его лицо, она расхохоталась. – Так и есть, ты ревнуешь! Но это
же глупо! После стольких лет!
– Более удобного случая не придумаешь.
– Дорогой, не говори глупости. Это не в моем стиле.
Марк знал, что это правда.
– Я знаю, но, как говорится, on ne sait jamais –
никогда не знаешь заранее.
– Да как ты можешь такое говорить!
– А что, у меня красивая жена, в которую нормальный
мужчина просто не может не влюбиться, если он не полный идиот. – Давно уже,
многие годы, Марк не обращался к Динне со столь развернутой речью. Она не
скрывала своего удивления. – Ты думала, я этого не замечаю? Динна, ты – молодая
и прелестная женщина.
– Хорошо, тогда не улетай в Грецию.
Динна снова улыбалась ему, как молоденькая девушка. Но на
этот раз Марк не улыбнулся в ответ.
– Не могу, ты ведь знаешь, что я должен.
– Хорошо, тогда возьми меня с собой. – В голосе Динны
появились непривычные нотки, полушутливые-полусерьезные. Марк не отвечал очень
долго. – Ну? Можешь взять меня с собой?
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, не могу.
– Ну что ж, тогда, наверное, тебе просто придется
ревновать. – Уже много лет они вот так не поддразнивали друг друга. Предстоящий
отъезд Марка на три месяца пробудил к жизни целую гамму очень странных чувств.
Но Динна не хотела перегибать палку. – Если серьезно, дорогой, тебе не о чем
беспокоиться.
– Надеюсь, что так.
– Марк! Прекрати! – Динна подалась к нему и взяла его
за руку, он не возражал. – Я тебя люблю, ты это знаешь?
– Да. А ты знаешь, что я тоже тебя люблю? Динна
посерьезнела и посмотрела ему в глаза.
– Иногда я в этом не уверена.
Очень часто Марк бывал слишком занят, чтобы показать свою
любовь к ней, да это было и не в его стиле. Но сейчас что-то подсказывало
Динне, что ее слова попали в цель, и, наблюдая за мужем, она была ошеломлена.
Неужели Марк не понимал, что он сделал? Неужели не замечал, что он возвел
вокруг себя стену из бизнеса, работы и прочих дел, уезжая от Динны на недели, а
теперь и на месяцы и видя своим единственным союзником Пилар?
– Извини, дорогой. Наверное, ты меня любишь. Но иногда
мне приходится напоминать себе об этом.
– Но я действительно тебя люблю! Ты должна это знать.
– Наверное, в глубине души я это знаю.
Чтобы поверить, что Марк ее любит, Динне нужно было
вспоминать счастливые моменты, которые они пережили вместе, какие-то жизненно
важные вехи из прошлого, подтверждавшие его любовь. Наверное, из-за этих
воспоминаний она и любила его до сих пор.
Марк вздохнул.
– Но тебе нужно гораздо больше, правда, дорогая? –
Динна кивнула, вдруг сразу почувствовав себя молодой и смелой. – Тебе нужны мое
время, мое внимание. Тебе нужно... enfin
[3]
, тебе нужно то, чего
у меня нет, чего я не могу тебе дать.
– Неправда, ты вполне мог бы уделять мне больше
времени. Мы могли бы что-то сделать вместе, как это было раньше. Серьезно,
могли бы!
Динна чувствовала, что стала похожа на жалкого ноющего
ребенка, и ненавидела себя за это. Она сейчас снова была похожа на девочку,
которая упрашивает отца взять ее с собой. Но ей была ненавистна сама мысль, что
она вновь может так сильно в ком-то нуждаться, неважно в ком. Динна много лет
назад дала себе клятву, что такое больше не повторится.
– Извини, я все понимаю.
Она опустила глаза и отодвинулась от Марка. Он очень пристально
наблюдал за ней.
– Ты действительно понимаешь?
– Конечно.
– Ах, ma Diane...
Он привлек ее к себе и обнял, в его глазах была тревога, но
Динна этого не заметила – ее собственные глаза застилали слезы. Наконец-то Марк
произнес эти слова: «Ma Diane».
Глава 2
– На твоем банковском счете достаточно денег, должно
хватить на все время, пока меня не будет. Но если тебе понадобится больше,
позвони Доминик в офис, и она организует перевод. Я попросил Салливана, чтобы
он за тобой присматривал, пусть навещает хотя бы два раза в неделю.
Динна удивилась:
– Ты просил его за мной присматривать? Но зачем?
Салливан был американским партнером Марка-Эдуарда и одним из
немногих американцев, которые ему действительно нравились.
– Потому что я должен быть уверен, что у тебя все
хорошо, что ты счастлива и у тебя есть все, что нужно.
– Спасибо, но, по-моему, обременять этим Джима
неразумно.
– Ерунда, ему это будет приятно. Покажи ему свои
последние картины, пригласи его на обед. Я доверяю Джиму.
Марк посмотрел на жену с улыбкой, и она улыбнулась в ответ.
– Мне ты тоже можешь доверять.
За восемнадцать лет брака Динна никогда не изменяла Марку и
не собиралась начинать это сейчас.
– Я и так доверяю. Обещаю звонить так часто, как только
смогу. Ты знаешь, где меня искать; если возникнет что-нибудь срочное, просто
позвони. Если меня не будет на месте, мне передадут, и я перезвоню при первой
же возможности.
Динна молча кивнула и тихо вздохнула. В салоне «ягуара»
повисло молчание. Марк повернулся к жене, и на мгновение в его глазах
промелькнула тревога.
– Динна, ты правда не против остаться одна? Динна
встретилась с ним взглядом и кивнула:
– Конечно, ничего со мной не случится. Но я буду ужасно
по тебе скучать.
Марк снова перевел взгляд на дорогу.
– Время пролетит незаметно. Но если ты передумаешь, то
всегда можешь приехать к маме и Пилар на мыс Антиб. – Он снова улыбнулся Динне.
– Хотя сомневаюсь, что ты приедешь.
