Динна спустилась вниз и медленно прошлась по дому, она двигалась
с опаской: вдруг Марк дома, вдруг он ее поджидает, вдруг он каким-то образом
узнал о ее планах? Впрочем, сейчас это уже не имело значения для Динны. Марк бы
не смог ее остановить. Прошлой ночью он сказал ей то, что ей нужно было знать.
Ее будущий ребенок не от него, а от Бена. И ведь Марк знал правду с самого
начала! Но сейчас и это тоже не имело значения, как и ничто из того, что он
сделал.
– Маргарет, он...
Динна замялась, не зная, как сформулировать то, что она
пытается спросить.
– Он уехал в офис в половине девятого, – сказала
Маргарет. В ее глазах блестели слезы. – Миссис Дюра, вы же... О, не оставляйте
нас, не уходите...
Эти слова должен был бы говорить Марк, но он уже знал, что
проиграл. К тому же ночью он был слишком пьян, чтобы все осмыслить и понять,
что его ждет. По-видимому, Марк решил, что он проспится, а Динна отсидится в
студии, а потом он вернется домой с работы, купив Динне какую-нибудь дорогую
побрякушку, сделает дорогой подарок в качестве извинения, наврет что-нибудь и
все опять пойдет по-прежнему. Но на этот раз будет не так, как он спланировал.
Динна обняла Маргарет.
– Я должна уйти. Но вы можете приходить ко Мне в гости.
– Правда?
Старая экономка, казалось, была глубоко подавлена
случившимся. Динна улыбнулась ей сквозь слезы. Теперь она тоже плакала – не по
Марку, по себе.
Когда раздался звонок в дверь, они только-только закончили
паковать второй чемодан. Динна вздрогнула от неожиданности, Маргарет тоже
заволновалась, но потом Динна пришла в себя и поспешила ко входной двери.
Оказалось, это приехала Ким.
– Вот, пригнала самый большой фургон, какой только у
них был. Он похож на лодку. – Ким улыбнулась было, но тут же заметила, в каком
ее подруга состоянии. Волосы у Динны были растрепаны, под глазами залегли
темные тени, сами глаза покраснели.
– Похоже, ночка у тебя была еще та.
– Ребенок не от Марка. – Это было Самое главное, что
должна была сказать Динна. Она улыбнулась. – Ким, я так рада, что ребенок от
Бена.
– Господи Иисусе!
В первый момент Ким не знала, смеяться ей или плакать, а
потом испытала неимоверное облегчение: Динна свободна.
– Это точно?
– Абсолютно.
– И ты от него уходишь?
– Да. Прямо сейчас.
– Чего-то в этом роде я и ожидала. Это из-за ребенка?
Они все еще стояли у входной двери. Динна медленно повернулась к лестнице.
– Не только. Из-за ребенка, из-за другой женщины...
Ким, это не брак. Но что бы это ни было, оно закончено. Прошлой ночью я поняла
это совершенно ясно.
– Ты скажешь Бену? – Ким считала, что задает лишний
вопрос: она была уверена, что подруга обязательно скажет Бену, но Динна
замотала головой. – Нет? Но почему?
– Зачем? Чтобы можно было сбежать из дома Марка в его
дом? Чтобы он позаботился обо мне вместо Марка? Я не могу, Ким, я от него ушла.
Я вернулась к Марку и даже не сказала, что у меня будет ребенок. Какое я имею
право обращаться к нему сейчас?
Казалось, глаза Динны стали слишком большими для ее лица.
Ким смотрела на подругу и пыталась осмыслить, что та говорит.
– Но ты носишь его ребенка, какие еще права тебе нужны?
– Не знаю. Я только знаю, что не буду ему звонить.
– Тогда какого черта ты вообще делаешь?
Динна стала подниматься по лестнице, но Ким схватила ее за
руку.
– Ухожу отсюда. Я найду себе квартиру и сама о себе
позабочусь.
– Ну, знаешь, может, хватит быть такой благородной? А
на что ты собираешься жить, скажи на милость?
– Буду рисовать, работать, продам драгоценности... там
будет видно. Пойдем наверх, мне нужно закончить сборы.
Ким поднималась по лестнице с мрачным видом. Она была очень
рада, что Динна наконец уходит от Марка, но то, что она не хочет звонить Бену,
казалось Ким чистым безумием.
Маргарет закончила упаковывать последний чемодан. В комнате
больше не осталось вещей Динны: фотографии, милые безделушки, сувениры, коробка
с драгоценностями, книги – все было упаковано. Динна лишь секунду помедлила на
пороге, а затем поспешила вниз.
На то, чтобы погрузить вещи в машину, ушло двадцать минут.
Маргарет непрерывно плакала, Ким таскала все тяжелые вещи. Динна носила только
картины, которые были легкими. Когда она попыталась взять чемодан, Ким на нее
прикрикнула:
– Не трогай! Ты соображаешь, что делаешь, ведь ты на
шестом месяце беременности!
– А вот и нет. Похоже, я только на пятом.
Обе улыбнулись. Динна вычислила это рано утром, когда мыла
кисти и заворачивала их в газету. Марк сказал, что она забеременела в конце
июня, то есть перед самым его отъездом. Но более вероятно, что это случилось во
второй половине июля, когда она была с Беном. Это объясняло, почему доктор
Джонс сумел услышать сердцебиение плода на месяц позже, чем было положено, и
почему ребенок такой маленький. Кроме того, становилось ясно, почему она до сих
пор постоянно чувствует усталость. Вероятнее всего, срок ее беременности –
ровно четыре месяца.
– О Боже... – Динна охнула и посмотрела на Ким. –
Сегодня День благодарения?
– Да.
– Почему же ты мне не сказала?
– Я думала, ты знаешь.
– Разве ты не должна быть сейчас где-нибудь в другом
месте?
– Нет, я иду позже. Сначала я помогу тебе устроиться. Ты
немножко поспишь, потом мы приведем тебя в порядок и отправимся на обед с
индейкой.
– Ты с ума сошла. Можно подумать, ты еще несколько
недель назад запланировала, что я остановлюсь у тебя. – Женщины улыбнулись друг
другу, и Динна положила в машину последнюю картину. – Между прочим, я собираюсь
остановиться в отеле, – твердо сказала она, проверяя, как уложены картины.
– Нет, не в отеле, – возразила Ким столь же твердо. –
Мы поедем ко мне, и ты будешь жить у меня, пока не почувствуешь, что готова
уехать.
– Ладно, мы это позже обсудим. Мне нужно на минутку
зайти в дом и проверить, не забыла ли я чего-нибудь.
– А Марк не может вернуться? Все-таки сегодня выходной.
Динна покачала головой:
– Только не у него. Он в День благодарения всегда
работает. – Она невесело улыбнулась и снова покачала головой. – Это же не
французский праздник.
Ким кивнула и направилась к машине. Динна вернулась в дом.
Маргарет ушла в кухню, и на какое-то время Динна осталась одна – в жилище,
которое столько лет было ее домом. Однако по-настоящему оно никогда не было ее
домом. Это всегда был дом Марка. Возможно, прелестной француженке в собольей
шубе он понравится, быть может, элегантный интерьер будет иметь для нее
какое-то значение.
