Динна остановилась в холле и через открытую дверь посмотрела
в гостиную, где висели портреты предков Марка-Эдуарда. Удивительно, но, прожив
в доме восемнадцать лет, она уносите собой лишь немногим больше вещей, чем
когда-то принесла. Несколько коробок, несколько полотен, одежду. Правда, теперь
ее одежда стала более дорогой. Драгоценности помогут ей продержаться. Ее
картины стали лучше; кисти, краски и холсты – более высокого качества, но все
уместилось в одну машину. Восемнадцать лет – в нескольких коробках и чемоданах.
Динна села за свой письменный стол, достала из выдвижного ящика листок бумаги.
Это была почтовая бумага «Веджвуд», голубая с белой каймой, в верхней части
листа красовалась шапка «Мадам Марк-Эдуард Дюра». Динна достала ручку, немного
подумала и написала всего несколько слов: «Дорогой, я тебя любила. Прощай».
Она сложила листок пополам, тыльной стороной ладони стерла с
лица слезинку и засунула записку за раму зеркала в холле. Повернувшись, Динна
увидела, что за ней наблюдает Маргарет. Лицо экономки было мокрым от слез.
Динна ничего не сказала, только подошла к женщине и крепко обняла ее. Потом
отстранилась, кивнула и пошла к двери – тоже не сдерживая слез. Уже в дверях
Динна сказала всего одно слово, и так тихо, что Маргарет едва его расслышала.
Сказав это слово, Динна закрыла за собой дверь и с облегчением улыбнулась:
– Adieu.
Глава 33
– Почему ты не хочешь пойти со мной? – Ким была явно
обеспокоена. – Я не оставлю тебя одну в День благодарения.
– Оставишь. Я не хочу быть незваной гостьей, к тому же
я очень устала. Правда, Ким, я не могу. У меня совсем нет сил. Оставь меня
здесь: как знать, может к завтрашнему дню я уже оживу.
Но Ким сомневалась и в этом. Последние сутки были для Динны
очень тяжелыми, и это сказывалось на ее состоянии. Она выглядела изможденной и
поникшей. Беспокоясь за подругу, Ким даже позвонила доктору Джонсу – она
звонила из кухни, чтобы Динна не услышала. Ким объяснила врачу, что произошло.
Он посоветовал не трогать Динну, не мешать ей делать то, что ей хочется, и в
том темпе, какой ей нравится. Врач был уверен, что с Динной будет все хорошо.
Полагаясь на его мнение, Ким решила не настаивать.
– Ну хорошо. Я только надеюсь, что тебе не будет
слишком одиноко.
– Нет, вероятнее всего, я просто усну. – Динна устало
улыбнулась и зевнула, прикрывая рот рукой. – По-моему, в этом году я прекрасно
обойдусь без Дня благодарения.
Женщины улыбнулись друг другу. Динна заснула еще до того,
как Ким ушла. На цыпочках дойдя до входной двери, Ким тихо заперла ее за собой.
Марк вернулся домой около одиннадцати часов вечера. Отпирая
дверь своим ключом, он помедлил и затаил дыхание. Марк понимал, что с его
стороны было неблагоразумно за весь день даже не позвонить Динне, но он не
позвонил, потому что не представлял, что ей сказать. Он не мог забрать свои
слова обратно. Ему хотелось купить ей что-нибудь красивое, сделать какой-то
подарок, чтобы получить ее прощение, но в День благодарения магазины не
работали. Благодарение. Половину дня Марк провел за своим рабочим столом в
офисе, другую половину – у Шанталь. Шанталь чувствовала, что произошли какие-то
перемены, но не знала, какие именно. Когда они занимались любовью, Марк как-то
особенно льнул к ней.
Марк открыл дверь и прислушался. Ни звука. Динна,
по-видимому, уже спала. Ее машину он видел в гараже. В доме было совсем тихо и
темно, даже из-под двери Маргарет в дальнем конце коридора не пробивалась
полоска света.
Включив только один небольшой светильник, Марк стал вешать
пальто на вешалку и в это время заметил, что из-за рамы зеркала, висящего возле
двери, торчит листок бумаги. Марк взял листок, но не спешил развернуть его.
«Может быть, Динны нет дома? Возможно, куда-нибудь ушла с
подругой?»
Сердце Марка кольнуло странное, тревожное предчувствие. Он
немного постоял неподвижно, прислушиваясь, словно ожидал услышать голос Динны
или звук ее шагов на лестнице. Затем огляделся, но никого не увидел и ничего не
услышал. В доме стояла полная тишина. Наконец он стал медленно разворачивать
листок. Когда Марк прочел записку, у него все поплыло перед глазами, сердце
тяжело забилось. «Дорогой, я тебя любила. Прощай».
Почему «любила»? Почему в прошедшем времени? Но Марк знал
ответ. Он сам рассказал Динне ту единственную вещь, которую она могла бы
никогда не узнать. Он рассказал ей, что ребенок не его. Теперь она знает, что
он лгал ей и о ребенке, и о Шанталь. Она знает про его другую жизнь. Она видела
его с Шанталь в Париже, а теперь и здесь. Марк попытался взбежать по лестнице,
но его ноги отяжелели, словно налились свинцом. Он был почти уверен, что найдет
Динну в спальне спящей в их постели. Весь день он убеждал себя, что ничего
страшного не произошло, надеясь, что все образуется само собой. Ему казалось,
что если он позвонит Динне, то тем самым сделает произошедшее более реальным.
Этого он не хотел и потому не стал звонить. Теперь ему оставалось только
вбежать в спальню и найти Динну лежащей в постели.
Но когда Марк вошел в спальню, то увидел то, чего так
боялся, – в комнате никого не было. Динна ушла. Исчезла.
Марк-Эдуард застыл в неподвижности, не зная, что
предпринять. Потом, сдерживая слезы, снял телефонную трубку. Она ему нужна,
отчаянно необходима, и сейчас она должна быть с ним. Марк знал, что она его
поддержит. Но когда он набрал номер Шанталь и она сняла трубку, ее голос
прозвучал как-то странно.
– Шанталь, я... мне нужно с тобой увидеться. Я сейчас
приеду.
– Что-нибудь случилось? – спросила Шанталь рассеянно и
как будто торопясь.
– Да... нет... Жди меня, я уже выхожу.
Шанталь хотелось сказать ему, чтобы он не спешил, но она не
вполне понимала, что происходит. Когда Марк приехал, она, ожидая его
объяснений, встретила его немного растерянно. Но Марк ничего не сказал, он лишь
быстро привлек ее к себе, едва она открыла дверь.
– Дорогой, что случилось? У тебя больной вид.
– Я... я не знаю... ее больше нет.
«Бедняжка. Опять про Пилар, – подумала Шанталь. – Почему он
до сих пор так убивается? И что произошло, что спровоцировало такую реакцию?»
– Дорогой, я знаю, но у тебя есть я.
Шанталь крепко обняла его, и они сели на диван.
– Но ребенок...
Марк запоздало осознал, что проговорился. Ему не следовало,
этого произносить.
– Какой ребенок? «Может, он сошел с ума?»
Шанталь опасливо отодвинулась от Марка.
– Не важно... я просто расстроен. Дело в том, что Динна
исчезла.
– В каком смысле исчезла? Она от тебя ушла? Марк
машинально кивнул. Шанталь усмехнулась:
– По-моему, это повод для праздника, а не для отчаяния.
Не долго думая Шанталь встала, прошла в кухню и достала
бутылку шампанского из числа тех, которые Марк принес ей несколько дней назад.
Она вернулась в гостиную с бутылкой и двумя фужерами и остановилась, увидев на
лице Марка выражение муки.
