– Думаешь, я не знаю, что он спал с тобой? Правда, он хорош в постели? Готова спорить, что раньше ты не испытывала ничего похожего.
Я гордо вскинула голову, глядя распаляющейся вампирше прямо в лицо. Хотелось крикнуть прямо в эту надменную физиономию, что мне было сказочно хорошо, но тут я до конца вникла в смысл, сказанных ею слов.
«Откуда?..»
Наверное, вопрос читался у меня на лице, так как Инга практически выплюнула ответ мне в лицо:
– Лео сам мне все рассказал. Мы долго смеялись, когда он в красках описывал твое жирное тело и никчемные попытки показать хоть что-то в постели. Дурочка, если бы он хотел человеческую женщину, неужели бы он выбрал тебя?
И Инга залилась звонким смехом.
– Ты знаешь ответ. Вот только Лео никогда тебе в этом не признается. Слишком многое поставлено на карту. Он будет доказывать тебе, что ты важна для него, для клана. Но на самом деле ты нужна ему только как ручная ведьма. А я не могу больше терпеть и делать вид, что ничего не замечаю. Ты сама виновата.
– Ты лжешь, – слишком спокойно произнесла я.
Боль заглушила все остальные чувства. Я не хотела верить ее словам, но при этом отлично представляла, что являю собой. В первую очередь – ведьма, которую и правда было бы неплохо иметь рядом. Во-вторых, не самый симпатичный образчик якобы прекрасного пола. И от этого никуда не деться.
– Я говорю правду, – с яростью в голосе возразила вампирша. – Тебе нужны доказательства? Что ж… Как ты смотришь на то, что Лео поделился со мной некоторыми подробностями? Такими, например, как родимое пятно в виде полумесяца между твоих лопаток и небольшой шрам на бедре? Какое несовершенное тело у человеческих женщин!
В одночасье мир вспыхнул в адском пламени. Мне даже показалось, что языки этого пламени пляшут у меня перед глазами. Нестерпимая боль пронзила все мое существо, отчего казалось, что я медленно жарюсь на чудовищном костре. У меня были и пятно, и шрам. Чистая правда.
Я понимала, что все, сказанное Ингой, причиняет мне слишком много страданий, чтобы быть просто обидой или разочарованием. Такая боль бывает, когда вырывают сердце – безжалостно, медленно и мучительно. Вот и в моей груди теперь зияла глубокая рана. Легко ли смириться с предательством? А легко ли простить ложь и то, что тебя использовали для достижения целей? Что должен испытывать человек, которого обманывали и пытались приручить, как дикого котенка?
Ярость! Ненависть! Жажда мести! Я все это испытала. Я хотела взорвать этот особняк к чертовой матери, крушить мебель. Но самое сладкое – открутить голову вампирше, которая стояла напротив и нагло ухмылялась. А потом я доберусь и до лживой пиявки.
От накопившихся негативных эмоций мое тело будто разрывалось на части, а сама я задыхалась. И я позволила накопившейся во мне энергии выйти. В голове сам по себе всплыл текст заклинания, смысл которого сводился к следующему: «Чистым умом, твердой рукой, силой моей творю твою боль». На языке, который известен только Избранным и который не найдешь ни в одном справочнике, я произнесла эти слова:
Bi-ies Far-sus-s
Di-ishes het-t
Boni-ie Doh-hsief
Rumos-s is-s ve-ema.
То, что еще несколько дней назад я приняла бы за бессвязный набор латинских букв, сложилось в магическую формулу. И она работала.
Я направила энергетический поток в сторону белокурой вампирши, толкая воздух перед собой и выпрямляя руки. Смертоносная энергия прошла через тело, и Инга скорчилась от боли. Ее рот открывался и закрывался, она пыталась кричать. Это было похоже на агонию, силы покидали тело моей соперницы, и она ничего не могла сделать.
Лишь одно мгновение я наблюдала за этой картиной. В следующую секунду ко мне вернулась способность здраво мыслить. Я ужаснулась тому, что сделала. И пускай я была безмерно зла на эту высокомерную мерзавку, но для меня это было слишком. Я не чудовище, чтобы наблюдать за мучениями пусть и такого ничтожного существа, как Инга.
Разведя руки в стороны, я рассеяла поток энергии. Боль тут же отпустила вампиршу. Она вскинула голову и в ужасе взглянула на меня.
– Ведьма, – сорвалось с ее губ.
«Словно ты не знала этого раньше», – промелькнуло в моей голове.
Инга стрелой выскочила за дверь. А я осталась одна, опустошенная и раздавленная. Не найдя в себе сил дойти до кровати, я опустилась на пол, свернулась калачиком и подтянула ноги к груди.
«Дайте мне уснуть. Я хочу покоя. Хочу, чтобы сердце не кровоточило и боль не разрывала меня!» – умоляла я кого-то невидимого.
И, кажется, надо мною сжалились. Я провалилась в беспамятство, с наслаждением принимая долгожданный покой.
Я шла сквозь густой туман. Каждый шаг давался с трудом, и я пыталась рассмотреть под ногами неприметную тропинку. Она то появлялась, то исчезала. Казалось, кто-то играл со мной в прятки, скрывая спасительный выход.
Наконец в серой дымке показались какие-то очертания. Через несколько шагов я поняла, что передо мной старый, покосившийся от времени забор. Калитка была открыта, меня словно приглашали войти. И я вошла.
Впереди высился полуразрушенный дом. Я присмотрелась и увидела обвалившуюся стену из камня, мраморное крыльцо и пустые глазницы окон. Крыши не было, от времени она провалилась внутрь. Я это знала, потому что ребенком часто играла здесь. Здесь – это недалеко от деревни, в которой жила бабушка до переезда в город. И, словно вернувшись в детство, я пошла по каменной крошке, рассыпанной вокруг. Она хрустела под ногами, а туман рассеялся, оставив меня перед знакомым строением.
Мне показалось, что я слышу детский смех. Словно тень промелькнула в окнах. Снова зазвенели переливчатые колокольчики – так смеялся невидимый ребенок.
Повинуясь непонятному импульсу, я взошла на крыльцо и вдруг увидела девочку. В розовом платьице, с двумя косичками, она побежала от меня и исчезла за поворотом. Я пошла следом, ориентируясь на голос. Розовое платье и черная головка снова мелькнули и исчезли, а я все шла и шла за ребенком.
Нечеткие образы воспоминаний стали всплывать в моем мозгу, но как я ни старалась, мне не удалось определить, где я видела маленькую незнакомку. А между тем я оказалась недалеко от колодца, который зиял в полу устрашающим провалом. Девочка остановилась рядом с черной дырой и в следующее мгновение прыгнула вниз. С моих губ сорвался крик, и я бросилась туда, где секунду назад стоял ребенок. К моему удивлению, я снова услышала смех, на этот раз на дне ямы, которая казалась бездонной.
Вот не знаю, что на меня нашло. Я чувствовала, что должна это сделать. Шагнув следом за девочкой, через несколько долгих секунд я очутилась на земляном полу. От падения должны были остаться увечья, но я не чувствовала боли и видимых повреждений на себе тоже не обнаружила. Уже в следующее мгновение мое внимание сосредоточилось на малышке, которая находилась в центре помещения, напоминающего склеп. В нем было светло, словно все пространство освещалось незримым светом.
