Он перегнулся через стол, любовно глядя на молодого
человека, рисковавшего жизнью, наверное, столько же раз, сколько и он сам.
— Навожу справки о старых друзьях. Хотел посмотреть, не
стал ли ты жирным и ленивым. Это твой «хэвилэнд» там стоит?
— Мой. Купил в прошлом году вместо ботинок детишкам.
Ник широко ухмыльнулся, и Пэту сразу вспомнились все
французские девушки, которые сохли по нему. Помимо привлекательной внешности,
Ник обладал даром умело обращаться с женщинами и вовсю его использовал в
Европе. Он даже сумел внушить им всем, что ему уже двадцать пять или двадцать
шесть лет. Как ни странно, они ему верили.
Уна видела Ника всего один раз, после войны, в Нью-Йорке, и
нашла его очень обаятельным. Она сказала Пэту, что Ник потрясающе красив, и
вспыхнула при этом, как девушка. Он, безусловно, затмевал красотой Пэта, однако
Уна понимала, что у Пэта есть нечто более ценное, чем голливудская
красота, — надежность. Пэт тоже имел привлекательную внешность; его
светло-каштановые волосы, теплые карие глаза и типичная ирландская белозубая
улыбка когда-то совершенно покорили сердце Уны. Однако при взгляде на Ника
сердце любой девушки таяло.
— А где Уна? Может, она наконец поняла, что к чему, и
бросила тебя? Думаю, сделала это сразу после того, как ты притащил ее сюда.
Ник уселся на стул напротив стола и закурил сигарету.
Пэт рассмеялся и покачал головой в ответ:
— Честно говоря, я тоже боялся, что это может случиться
Но этого не произошло, и не спрашивай меня почему. Когда мы только сюда
приехали, нам пришлось жить в лачуге, в какую мой дед и коров бы не поместил. У
меня не было возможности даже газету ей купить, если бы она попросила. К
счастью, Уна не попросила. Она потрясающая женщина. Ник.
Во время войны Пэт много раз это повторял. Увидев Уну, Ник
не мог с ним не согласиться. Его родители умерли, и он был совсем один на
свете. После окончания войны скитался по стране, устраивался на временные
работы в маленьких аэропортах. В восемнадцать лет у него не было ни дома, ни
родного человека, ни места на земле, где бы его кто-нибудь ждал.
Пэт всегда сочувствовал Нику, в особенности когда другие
вокруг принимались вспоминать о своих семьях. Родители Ника умерли, когда ему
исполнилось четырнадцать лет. Ни братьев, ни сестер у него не было. После
смерти родителей его поместили в детский дом. Оттуда а" ушел в армию. Война
изменила всю его жизнь. Но теперь война кончилась, и он снова остался один на
земле.
— А как детишки?
Во время той единственной встречи Ник был очень ласков с
дочерьми Пэта. Он вообще любил детей, а за годы пребывания в детском приюте
насмотрелся на них вдоволь. Именно он всегда брал на себя заботу о младших,
читал им сказки, рассказывал страшные истории, а по ночам, если они просыпались
с плачем, тоскуя по маме, прижимал их к себе и убаюкивал.
— Дети в порядке. — Пэт на секунду запнулся. —
В прошлом месяце у нас родился еще один.., еще одна девочка. Большая на этот
раз. Я даже сначала думал, что будет мальчик, но…
Он изо всех сил старался скрыть разочарование, но Ник все
равно это почувствовал. И понял.
— Похоже, тебе в конце концов придется обучить своих
девчонок летать. Что скажешь, великий Ас?
Пэт с преувеличенным негодованием возвел глаза к небу.
Успехи женщин-летчиц, даже самых выдающихся, никогда не
производили на него впечатления.
— Вряд ли, сынок. Ну а ты как? На чем сейчас летаешь?
— На ящиках из-под яиц. Старый военный хлам. Беру все,
что попадается под руку. Сейчас полно машин, оставшихся с войны. И полно ребят,
готовых их водить. Последнее время я болтался по аэропортам в поисках работы. А
с тобой тут еще кто-нибудь работает? — Он спросил это, явно надеясь
услышать отрицательный ответ.
Пэт покачал головой, внимательно вглядываясь в Ника.
Что это? Тот самый знак, которого он так долго ждал, просто
совпадение или короткий визит вежливости? Ник очень молод. Во время войны он
творил чудеса, и ему это нравилось.
Он любил рисковать. Часто он лишь чудом возвращался на
землю, не жалея ни самолет, ни самого себя. Нику Гэлвину нечего терять и не для
кого беречь себя. Но для Пэта эти самолеты — все, что у него есть. Он не может
позволить себе потерять их, как бы ни любил этого парня, как бы ни хотел ему
помочь.
— А ты все так же любишь рисковать?
Однажды Пэт едва не убил Ника за то, что тот подошел слишком
близко к земле в облаках во время шторма. Он тогда наблюдал за Ником, и ему хотелось
вытрясти из того всю душу, так чтобы зубы застучали. Но потом он почувствовал
облегчение оттого, что Ник остался жив, и лишь наорал на него.
Страсть парня к риску порой казалась нечеловеческой, и в то
же время именно она сделала его прославленным пилотом во время войны. Но можно
ли вести себя так в мирное время? И кто может позволить себе такую роскошь?
Самолет — слишком дорогая игрушка.
— Я рискую только тогда, когда в этом есть
необходимость, Ас.
Ник любил Пэта и восхищался им, как никем другим.
— А когда нет такой необходимости? Ты все еще любишь
играть с огнем, Кинжал?
Взгляды мужчин встретились. Ник понял, о чем его спрашивают.
Он не хотел лгать. Да, ему все еще нравилось рисковать, он обожал опасность,
любил игру со смертью. Но Пэта он уважал и знал, что никогда не сделает ничего
такого, что могло бы повредить другу. В конце концов даже он повзрослел и
научился лучше понимать других. Да, ему по-прежнему нравятся опасные игры, но
не до такой степени, чтобы поставить под угрозу будущее Пэта. И он стал намного
осторожнее, особенно теперь, когда приходилось водить чужие самолеты. Ник
приехал сюда из самого Нью-Йорка, потратив на дорогу все свои деньги до
последнего доллара, только для того, чтобы попытать счастья с Пэтом,
посмотреть, не сможет ли он ему пригодиться.
— Я умею правильно себя вести, если это
необходимо, — произнес он, не отводя голубых, как льдинки, глаз от теплых
карих глаз Пэта. В Нике все еще оставалось много подкупающе мальчишеского, и в
то же время теперь в нем больше чувствовался мужчина. И потом, когда-то они
были как братья.
Ни один из них не мог забыть то время. Прошлое их связывало,
и эта связь никогда не прервется, оба это знали.
— Ну так вот, если не будешь вести себя как надо, я
выброшу тебя из «Дженни» на высоте десять тысяч футов и глазом не моргну.
Никому не позволю разрушить то, что я здесь создаю собственными руками. —
Пэт вздохнул. — Но приходится признать: работы стало многовато для одного
человека. А в будущем станет еще больше, если эти контракты на почтовые
перевозки будут прибывать в том же количестве. Я теперь летаю почти без
перерыва и все равно не могу все успеть. Мне бы очень пригодился помощник для
этих перелетов. Но учти: они долгие и нелегкие, часто в плохую погоду, особенно
зимой. И никого это не волнует, никто не хочет слышать о том, какой это тяжелый
труд. Почта должна быть доставлена вовремя, вот и весь сказ. А есть еще и
другие грузы, и пассажиры, и неожиданные заказы… Есть еще и любители острых
ощущений, которым хочется просто подняться в воздух и посмотреть вниз с высоты.
Кроме того, время от времени приходится давать уроки пилотажа.
