— Мы обо всем поговорим, когда ты приедешь. —
Кэсси произнесла это спокойно, и голос ее звучал по-взрослому, не так, как
дома.
Она уже изменилась, сама того не заметив. Помимо всего
прочего, она приобрела светский лоск. Месяц жизни в большом городе, да еще
таком, как Лос-Анджелес, не прошел даром.
— Сколько ты сможешь пробыть здесь?
— До шести часов. Я должен еще заехать за обратной
почтой.
Кэсси ощутила острое разочарование, еще и потому, что теперь
у нее не будет уважительной причины отказаться от посещения благотворительного
бала в пользу больных детским параличом.
— Ну ладно, постараемся извлечь из этого все возможное.
Только приезжай пораньше.
— Как только смогу, девочка. Я ведь летаю не на таких
чудо-машинах, как ты.
— Тебе они и не нужны. При твоем мастерстве ты мог бы
летать хоть на ящиках из-под яиц и делал бы это лучше, чем многие здешние
пилоты.
Ник немного смягчился.
— Ну-ну, не надо так безудержно льстить старику. До
завтра.
Кэсси едва дождалась встречи. Встала, как обычно, в половине
четвертого. Ожидание той минуты, когда Ник позвонил в дверь — в четверть
восьмого, — показалось ей бесконечным. Она сбежала по лестнице и кинулась
Нику на шею так стремительно, что едва не сбила его с ног. Она даже сама не
сознавала, до какой степени соскучилась по нему, по их доверительным беседам,
по всему, что их связывало.
Ник стоял, потрясенный ее красотой и силой ее чувства.
— Постой.., погоди немного.., дай же человеку
опомниться. Ты меня сейчас задушишь. Все нормально, Кэсс… Все хорошо.
Она целовала его, обнимала. Она вела себя как потерянный
ребенок, наконец-то нашедший родителей. В глазах ее стояли слезы. Она прижалась
к нему и замерла. Ник обхватил девушку так крепко, словно не собирался больше
отпускать ее от себя. Господи, как же она хороша! И как невыносимо приятно
держать ее в объятиях. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отпустить
Кэсси. Он чуть отступил назад, любуясь ею.
— Вот это да… Ты просто картинка!
Он заметил ее новую прическу и косметику. В бежевых брючках
и белом свитере она поразительно напоминала знаменитых кинозвезд — Хепберн или,
может быть, Хейуорт.
— По твоему виду не скажешь, что ты уж очень здесь
страдала, — поддразнил он ее. — И ты еще смеешь говорить о тяготах и
лишениях, — добавил он, оглядываясь вокруг.
Кэсси просияла:
— Здесь хорошо, правда?
Она повела его показывать квартиру, которая произвела на
Ника такое впечатление, что ему пришлось напомнить себе: перед ним та самая
девочка, которую он знает с младенчества.
Не какая-нибудь незнакомая кинозвезда, нет, это дочь Пэта
О'Мэлли.
— Похоже, удача действительно тебе улыбнулась,
Кэсс. — Он произнес это вполне искренне, напомнив себе, что она все это
заслужила. Она и должна жить вот так. И тем не менее его многое
беспокоило. — С тобой здесь хорошо обращаются?
— Они все для меня делают. Покупают одежду, готовят
еду, убирают. У меня есть горничная, чудесная женщина, ее зовут Лавиния. И еще
есть компаньонка и наставница, Нэнси, которая покупает для меня одежду и все
организует. Ну, знаешь.., всякие вечеринки и приемы, которые я должна посещать…
Она выбирает сопровождающих.., планирует, с кем и когда я должна встретиться.
— Сопровождающих?! Что ты имеешь в виду? Они подбирают
для тебя мужчин?!
Он выглядел встревоженным, едва ли не испуганным. Кэсси в
это время подавала ему завтрак и жарила яичницу.
— Да, вроде того. Но это совсем не… Некоторые из них… я
хочу сказать.., не любят женщин.., ну ты знаешь… Но они друзья Нэнси, по
крайней мере она их знает. Иногда это актеры, которым нужно, чтобы их видели в
обществе. И мы.., я… мы ходим с ними на вечера или приемы.., и нас там
фотографируют. — Кэсси смущалась, она не знала, как обрисовать ему то, что
ей самой нравилось меньше всего. Правда, после объяснений Десмонда она пыталась
с этим смириться. — Мне и самой это не нравится, но для Десмонда это очень
важно.
— Для Десмонда?!
Ник в это время ел яичницу, которая казалась ему
восхитительно приготовленной. Однако при упоминании имени Уильямса таким
фамильярным тоном он замер.
— Он считает, что в бизнесе самое важное — это отношения
с прессой, вообще с публикой.
— Вот как? А пилотаж? Это для него совсем не важно? Ты
хоть когда-нибудь этим занимаешься?
— Да будет тебе, Ник. Ты же знаешь, я должна делать то,
что от меня требуют. Посмотри на все это. — Она обвела рукой просторную современную
кухню, указала в сторону комнат. — Посмотри, как я живу. Если они хотят,
чтобы я выезжала в свет и позировала фотографам, пусть так и будет. Подумаешь,
какая ерунда Я считаю, что я им обязана.
— Все это сущая чепуха! Ты приехала сюда не для того,
чтобы работать моделью, Кэсс. Единственное, что ты обязана для них
делать, — это рисковать собственной жизнью, испытывая их самолеты, и бить
все рекорды. Только это и больше ничего. Все остальное — на твое усмотрение. По
крайней мере так должно быть. Ты же не собственность Десмонда! Или, может быть,
я ошибаюсь?
Кэсси покачала головой. Теперь она стыдилась того, что
позволила увлечь себя их планами. Но она действительно считала, что обязана
компании Уильямса. И кроме того, она, кажется, поняла, что нужно ее боссу. Он
хочет сделать из нее звезду для того, чтобы она могла сделать карьеру в
пилотаже и одновременно рекламировать его самолеты. В этом нет ничего плохого.
Другие женщины в авиации делали то же самое. Им приходилось так поступать.
— По-моему, ты несправедлив.
— А по-моему, тебя используют. И это выводит меня из
себя. — Он отодвинул тарелку, сделал глоток кофе. — Кэсс, я чувствую,
он хочет тебя использовать.
— Это не так. Он хочет мне помочь. Ник. Он уже многое
для меня сделал.
— Что, например? Выводит тебя по вечерам? Как часто?
— Всего один раз. Он вел себя очень мило. Пытался
объяснить, как для него важно, чтобы я участвовала в светских мероприятиях,
потому что Нэнси сказала ему, что я этого терпеть не могу.
— По крайней мере я вижу, что он тебя еще не совсем
охмурил. Сколько раз ты с ним встречалась по вечерам?
Кэсси посмотрела ему прямо в глаза:
— Я уже сказала тебе — один раз. Он вел себя очень
вежливо, даже почтительно. Как настоящий джентльмен. Мы с ним два раза
потанцевали, и получилось так, что во время второго танца нас сфотографировали.
— Конечно, это вышло совершенно случайно.
Ник поразился ее наивности. Для него теперь все стало
предельно ясно. Вначале он считал этот контракт большой удачей для Кэсси. Но он
надеялся, что основное внимание в ее работе будет сосредоточено на вождении
самолетов. Однако то, что рассказала ему Кэсси обо всей этой светской суете,
выездах и приемах, заигрывании с прессой, говорило о другом. О том, что Уильямс
использует ее гораздо интенсивнее и не совсем так, как рассчитывала она. Этот
человек знает, что девушка слишком молода и неопытна для того, чтобы это
понять. Что еще ему от нее нужно? Возможно, он прочит ее для себя? При ее
молодости и наивности ему ничего не стоит вскружить ей голову.
