Около полудня, к большому удивлению Кэсси, позвонил Десмонд.
Спросил, удобно ли ей сейчас разговаривать. Кэсси закрыла дверь офиса.
— Хорошо, что ты позвонил.
— Я тревожусь за тебя, Кэсс. Просто не хотел быть
назойливым. Как твоя рука?
— Все будет в порядке. — Сначала ей казалось, что
все очень плохо, но рука заживала прекрасно. — А у тебя все нормально?
Кэсси почувствовала себя виноватой в том, что так долго
остается дома. Однако Десмонд успокоил ее. Пусть не торопится и побудет с
родителями столько, сколько нужно. Она поблагодарила его и еще раз извинилась.
— Как родители?
— Пока не очень хорошо. Отец сегодня первый раз пошел
на работу. Надеюсь, скоро ему станет лучше, особенно если кто-нибудь выведет
его из себя. Это отвлечет его от горестных мыслей.
Десмонд невесело рассмеялся. Немного помолчав, спросил,
думала ли она о кругосветном перелете.
— Да. Я уже поговорила об этом с отцом.
Десмонд едва не застонал от огорчения. Разве можно было
делать это сейчас!
— Могу себе представить его реакцию. Вы не очень удачно
выбрали время, мисс О'Мэлли.
Однако следующие слова Кэсси удивили его еще больше.
— Ты знаешь, отец почти не возражает против этого.
Конечно, он очень тревожится за меня, но все равно отреагировал на удивление
разумно. Кажется, он считает, что для меня это небывалая возможность. В общем,
он сказал, что я должна решать сама.
Кэсси, казалось, услышала, что Десмонд задержал дыхание.
— Ну и как? Ты что-нибудь решила? — выдохнул он.
С самого ее отъезда он не находил себе места. Его самого это
удивило. Он не ожидал, что ему будет так не хватать Кэсси. И еще он боялся, что
после гибели брата она может вообще не вернуться в Лос-Анджелес. Не захочет
продлевать контракт. Это его пугало больше всего. Кэсси стала слишком важной
частью его жизни.
— Почти. Просто хочу еще раз все обдумать, пока я
здесь.
Обещаю, что скажу тебе о своем решении сразу же, как только
вернусь.
— Я не могу дождаться.
Он не шутил. Похоже, эта идея сводила его с ума.
— Думаю, когда услышишь ответ, ты поймешь, что ожидание
того стоило.
Десмонду понравился ее тон. Он не мог забыть, как она
выглядела тогда, на похоронах. Казалось, что с перевязанной рукой и лицом,
потемневшим от горя, она стала еще красивее, Нехорошо, конечно, так думать, но
он ничего не мог с собой поделать.
— Обещания, обещания… Приезжай лучше поскорее обратно.
Я по тебе соскучился, — признался он.
— Я по тебе тоже.
Она сказала это так, словно обращалась к Крису или к любому
из своих друзей, например к Билли. Ей действительно не хватало разговоров с ним
в сумасшедшие часы суток, когда все нормальные люди еще крепко спят, бесед о
том, что одинаково интересовало их обоих, — о его самолетах.
— До скорой встречи, Кэсс.
— Береги себя. И спасибо, что позвонил.
Кэсси положила трубку и вышла из офиса. Отец с Ником ждали
ее. Отец спросил, кто звонил. Кэсси ответила.
— Десмонд Уильямс? — раздраженно произнес
Ник. — Что ему нужно?
— Поговорить со мной, — холодно ответила Кэсси.
Ей совсем не понравился его тон. Ведет себя так, как будто
она его собственность. По меньшей мере странно, если вспомнить, что за три
месяца он даже не потрудился написать ей ни строчки.
— Поговорить? О чем?
— О делах.
Кэсси переменила тему.
Пэт ухмыльнулся и отошел в сторону. Он чувствовал, что
назревает буря. Да, Кассандра Морин — настоящая О'Мэлли.
— Как рука? — спросил Ник, когда они остались наедине.
— Так себе. Начала сильно болеть. Врачи уверяют, что
это хороший признак. — Кэсси пожала плечами, кинула на него мимолетный
взгляд и предложила пойти прогуляться.
Они медленно двинулись к дальней границе аэропорта.
— Чем ты занималась в последнее время, Кэсс? —
Теперь его голос звучал гораздо мягче.
Он обнял ее за плечи, и сердце ее сразу растаяло.
— Все тем же. Летаю, устанавливаю рекорды. Мой контракт
кончается на этой неделе. Мне предложили новый.
— Условия те же?
— Нет, намного лучше.
— Ты решила согласиться?
— Да, наверное.
И тут Ник задал вопрос, которого Кэсси никак не ожидала:
— Скажи, ты влюблена в него, Кэсс?
Он выглядел таким встревоженным, что Кэсси не могла не
улыбнуться.
— В Десмонда? Нет, конечно. Мы с ним друзья, ничего
больше. Просто он очень одинокий человек.
— Я тоже. Особенно теперь, в Англии.
Это прозвучало без всякой печали. Он явно ревновал и злился
на Уильямса.
— По всей видимости, ты не чувствовал себя настолько
одиноким, чтобы написать мне хотя бы одно письмо.
Кэсси с гневом вспомнила, как ждала от него хотя бы
открытку. А между тем отцу и Билли он иногда писал.
— Ты знаешь мое мнение, Кэсс. Не могу позволить себе
связывать тебя. У нас нет будущего.
— Я этого не могу понять. Если только ты меня не
любишь… Тогда все понятно. Атак.., нет. Не вижу никакого смысла в твоей
сдержанности.
— Все очень просто, Кэсс. Кто знает, буду ли я жив
через неделю.
— Так же как и я. И что из этого? Мы же летчики. Я
готова рискнуть вместе с тобой. А ты готов?
— Дело не в этом, ты прекрасно знаешь. Даже если мне
повезет и я останусь жив, это будет означать, что повезло только мне, но никак
не тебе. Что тогда? Что тебя ждет? Полуголодное существование в лачуге? Примите
мои поздравления. Я пилот, Кэсс, никогда никем другим не стану и золотых гор
обещать тебе не могу. До сих пор меня это нисколько не трогало, так же как и
Билли сейчас на это наплевать. Он живет в свое удовольствие, как я жил
когда-то. До самого последнего времени. И что же? Такое будущее тебя устраивает?
Я на это никогда не пойду. И отец твой мне не простит.
— Он скорее не простит, если ты не покончишь с этой
ужасной неопределенностью. Пэт считает, что мы оба ненормальные. Я — потому что
влюбилась в тебя, ты — потому что от меня бегаешь.
— Может быть, он прав, кто знает. Но я смотрю на это
только так.
— Ну хорошо. А если я скоплю достаточно денег?
— Тем лучше для тебя. Наслаждайся жизнью. Думаю, так и
будет. Ты же теперь почти кинозвезда Тебя показывают чуть ли не во всех
киножурналах, почаще, чем Гитлера.
