По дороге Ник рассказывал об Англии, о том, какой она
показалась ему. Кэсси говорила о предстоящем перелете, об их новом маршруте.
— Жаль, что из-за этой чертовой войны ты не можешь
лететь нормально. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы тебе не предстояли
эти дальние перелеты над океаном.
Однако оба они знали, что именно в этом теперь и состоит
главная цель проекта.
Они дошли до аэропорта и, не сговариваясь, повернули туда,
где держали старую «Дженни». Ночь стояла такая теплая и ясная, что они
великолепно видели все вокруг.
Ник нерешительно взглянул на Кэсси:
— Не хочешь прокатиться?
Он понимал, что у нее есть все основания послать его к
черту. И в то же время Ник знал, что Кэсси этого не сделает. Это единственная,
последняя возможность побыть с ним наедине, забыть о своей нынешней жизни и
даже о том, что завтра они расстанутся, скорее всего навсегда.
— Очень хочу, — тихо ответила Кэсси. Не говоря
больше ни слова, они выкатили самолет из ангара и проверили, все ли в порядке.
Потом легко взмыли в ночное небо, с радостью отдавшись привычным звукам и
знакомым ощущениям. Однако в ночном полете было нечто особенное, не сравнимое
ни с чем иным. Этот мир — мир звездного неба, мир, полный волшебных
грез, — принадлежал только им двоим. Здесь никто не мог им помешать, никто
не мог им сделать ничего плохого.
Лишь секунду помедлив над старым заброшенным аэродромом, Ник
легко посадил самолет при лунном свете. Выключил мотор, помог Кэсси выйти. Они
представления не имели, куда собираются идти. Они знали одно — им необходимо
побыть вместе в своем прежнем мире, вдали от всех. Здесь все дышало
умиротворением и покоем. Не задумываясь ни на секунду, оба пошли к тому месту,
где так любили сидеть раньше.
Сидеть и разговаривать часами…
Сейчас Кэсси чувствовала себя намного старше. Ее охватила
глубокая печаль. Не стало брата, сама она потеряла всякую надежду принадлежать
Нику. Именно здесь он в первый раз поцеловал ее и сказал, что любит. В тот же
день, когда сообщил, что записался добровольцем. С тех самых пор они и начали
творить глупости.
— Тебе никогда не хотелось повернуть время
вспять? — спросила Кэсси, печально глядя на него снизу вверх.
— А что именно ты хотела бы изменить, Кэсс?
— Я бы намного раньше призналась, что люблю тебя. Я
ведь думала, ты не обращаешь на меня никакого внимания, потому что считаешь
ребенком.
— А я боялся, что твой отец подаст на меня в суд.
Сейчас-то он знал, что Пэт не осудил бы его. Странно…
сколько времени прошло, они все любят друг друга, Пэт их не осуждает.., только
теперь Кэсс замужем за другим. Как все по-дурацки сложилось…
— Теперь — может быть, но не тогда.
На самом деле Кэсси показалось, что отец и теперь уже не
стал бы их осуждать. Он видит, как сильно они любят друг друга. Он очень
изменился за последние годы. Смягчился. Они с отцом стали близкими друзьями,
особенно после того, как их покинул Ник. Кэсси не уставала удивляться тому, с
каким пониманием относится теперь отец ко всему, что она делает.
Они подошли к старому знакомому бревну, ощущая под ногами
сырую траву. Ник снял куртку, расстелил, они сели рядом. А в следующую минуту
он уже целовал ее. Оба догадывались, зачем пришли сюда. Они теперь взрослые
люди. Им не нужно ни спрашивать разрешения, ни лгать, ни притворяться. Сегодня
ночью, во всяком случае. Они пришли сюда, потому что любят друг друга и хотят
увезти с собой память об этой встрече.
— Не натворить бы глупостей… — прошептал Ник.
Его охватила такая же тревога, что и в тот раз, когда он
уезжал в Англию. Но теперь все изменилось. Теперь риск вполне оправдан. Теперь
ему даже хотелось, чтобы Кэсси забеременела. Может быть, тогда она оставит
Десмонда.
Лежа в его объятиях, ощущая его сильные руки, его обжигающие
поцелуи, Кэсси поняла, что хочет того же. Однако в следующее мгновение будущее
отступило на задний план, померкло перед настоящим. От его поцелуев в ней
вспыхнуло пламя. Их обнаженные тела серебрились в ярком свете луны.
Одежда была разбросана на траве в беспорядке. Оба знали, что
никогда не забудут эту ночь. Этих воспоминаний им хватит на многие годы, может
быть, на всю дальнейшую жизнь.
— Кэсси.., я так тебя люблю… — Ник держал любимую в
объятиях и не мог ею налюбоваться. Пытался запечатлеть в своей памяти каждую
секунду. Она похожа на богиню из волшебного сна. — Каким я был глупцом!
— Я тоже. — Однако сейчас ее это мало волновало.
Лежать в его объятиях, ощущать его тело рядом — вот все, что ей нужно.
Остальное не имеет значения.
— Может быть, когда-нибудь.., со временем.., мы
поумнеем, или нам повезет… — Однако он сам в это не очень верил.
Единственное, что у них есть, — это настоящее. Вот эта
ночь.
Эта серебристая лунная ночь.
Потом они долго лежали рядом в полном молчании, пока не
задремали. Проснулись с первыми лучами солнца, чувствуя, как их снова тянет
друг к другу, до боли. Снова любили друг друга, теперь уже под занимающимися
солнечными лучами, позолотившими их тела. А после они долго не выпускали друг
друга из объятий с одним желанием — остаться вместе навсегда.
Обратно они летели в утреннем небе, расцвеченном розовыми,
золотыми и лиловыми красками. Вышли из самолета, поставили «Дженни» на место.
Кэсси обернулась к Нику с медленной счастливой улыбкой. Она ни о чем не жалела.
Такова их судьба.
— Люблю тебя!
— Всегда буду любить тебя.
Он проводил ее до дома с сознанием, что теперь они
принадлежат друг другу. Эту связь никому не разорвать.
Родители еще не встали. Вокруг царили тишина и покой.
Ник держал Кэсси в объятиях и медленно гладил ее волосы,
стараясь не думать ни о будущем, ни о Десмонде Уильямсе.
Они еще долго целовались, не в силах расстаться. Кэсси все
повторяла, как она его любит.
Наконец Ник ушел, услышав, что в доме стали вставать.
Они ни о чем не жалели. Они черпали силы друг у друга, чтобы
каждому продолжить жить своей нелегкой жизнью.
— Встретимся перед отъездом, — шепнула Кэсси и
снова прильнула к его губам.
Ник не представлял себе, как он сможет расстаться с ней,
видеть, как она улетает, зная, что она возвращается к мужу.
— Я не могу тебя отпустить, Кэсс.
— Знаю. И все же нам придется расстаться.
Оба понимали, что выбора у них нет. Ник ушел домой, а Кэсси
медленно побрела в свою комнату, в которой жила с самого детства.
Она приняла душ и переоделась, думая только о Нике.
Позавтракала вместе с родителями. Неожиданно заметила, что
отец тяжело, с хрипом дышит. Однако он уверил ее, что это пустяки. После
завтрака Пэт отвез дочь и Билли в аэропорт.
