Но уже в следующее мгновение выражение его лица было твердым и бескомпромиссным, как и прежде.
— Прекрасно, — произнес он, и Янси уже начала чувствовать в душе облегчение. Это «прекрасно», безусловно, означает: «Что ж, получила взбучку — теперь убирайся, и чтоб впредь этого не было!» Но тут ее ждал удар, ибо он, слегка смягчив выражение лица, уставился совершенно непроницаемым взглядом в ее прелестные голубые глаза и спросил: — Так что же вы делали вчера на этом участке трассы?
Да, рано она обрадовалась! Янси почувствовала, что слабая надежда сохранить работу стремительно тает, и стала лихорадочно соображать: действительно, что она там делала?
— Я… э-э… заплатила за бензин, который израсходовала на свои нужды, — услышала Янси свой сбивчивый лепет. — Я имею право записать плату за бензин и машинное масло на счет компании, но в тот раз я сама оплатила… — Ее голос замер, когда она поняла, что проговорилась: она оказалась там не по работе!
Томсон Уэйкфилд смотрел на нее, ожидая, видимо, более подробных объяснений… но Янси молчала. Он ничего не услышит. Ее язык, как и смекалка, подвел ее.
— Честный поступок с вашей стороны, мисс Докинс, — оплатить бензин, — вкрадчиво заметил он. Его тон заставил ее насторожиться. И через мгновение она убедилась в своих подозрениях, когда Уэйкфилд довершил: — А как же одометр? Как тут уладить дело?
Неужели он думает, что она выложит ему все о «недостатках», творимых в отделе транспорта? Как, например, Янси, сделав пятидесятимильный крюк по личным делам Уилфа Фишера, указывает точный пробег или просит сказать, что пассажир посылал ее с поручением или заехал к другу или родственнику? Поскольку их пассажирами были исключительно члены правления компании или те, кто занимал очень высокое положение в руководящей иерархии, никто, по мнению Уилфа, и помыслить бы не мог расспрашивать их, почему руководящей верхушке понадобилось проехать лишние мили.
— Я жду!
О боже! Янси беззвучно уставилась на него. Если бы он только улыбнулся, у него же красивый рот. Надо взять себя в руки, неужели этот человек лишил ее способности думать?
— Я… э-э… не могу сказать, — запинаясь, выдавила она.
— О чем? О мошенничестве с пробегом или о том, что вы делали там, где не должны были быть?
Попал в точку — и о том, и о другом!
— Не такой уж и обман, — решилась она, — какие-то там пятьдесят миль.
— И какие там у вас были дела — в рабочее время?
Да что же это такое! Да, он глава компании, но это не значит, что ее можно нанизать на кончик булавки и забавляться, видя, как она извивается! Если бы она ехала по своим делам, то рассказала бы ему все, не лукавя. Но речь шла не только о ней, но и о Уилфе, его жене и четверых маленьких детях. Что ж, видимо, ей придется подыскивать другую работу, но совесть не позволяла выдать Уилфа.
— Не хотите говорить?
— Я… Это не моя тайна, если можно так сказать, — пробормотала Янси.
Томсон Уэйкфилд, казалось, и не ожидал другого ответа, тем не менее, откинувшись на спинку и сурово глядя ей в лицо, спросил:
— Мне кажется, вам не хочется сохранить работу? Правильно?
У Янси засосало под ложечкой: она на грани увольнения.
— Нет, вы не угадали, очень хочется, — ответила девушка. — Мне нужна работа, — твердо произнесла она.
Томсон Уэйкфилд внимательно посмотрел на нее.
— Вы содержите семью или ребенка?
— Я не замужем.
Он снова откинулся на спинку, раздумывая.
— Вам вообще знакома реальная жизнь? — спросил он.
— В общих чертах, — ответила она, с трудом сохраняя хладнокровие, но когда он пристально посмотрел на нее, она почувствовала, что заливается румянцем. Да, она девственница, ну и что?
Похоже, он поверил в ее искренность, но промолчал и, взглянув на часы, словно полагая, что и так потратил слишком много своего драгоценного времени на нее, поднялся, как бы завершая разговор. Янси тоже поднялась, ожидая его последнего слова.
— Можете остаться на работе, мисс Докинс, — произнес он сухо.
— О, спасибо…
— Но…
Ей бы надо было быть готовой к этому «но».
— Но с одним условием: вы объясните, что делали на этом участке трассы. Можете дать письменное объяснение.
Благодарю покорно! Янси еле сдержалась, чтобы не послать подальше и его и работу… Она сухо попрощалась и вышла.
* * *
Только в субботу утром ей удалось собраться с мыслями и переключиться на конкретные дела. Лучше бы он сразу уволил ее! Она не собирается вмешивать Уилфа в эту историю, ни в коем случае. Какой смысл обоим остаться без работы и метаться в поисках новой? А ей этим придется заняться в первую очередь. Она по-прежнему не желала брать и пенни из содержания, которое отчим перевел на ее банковский счет. Но реальность такова, что, хотя Астра и слышать не хочет о ренте, повседневные расходы возрастают.
К понедельнику Янси дважды перечитала в газетных колонках объявления о спросе и найме, показавшиеся ей подходящими, и встала перед фактом, что для женщин, не имеющих опыта работы, их совсем мало.
Но в глубине души, несмотря на то, что она проработала совсем недолго, ей и не хотелось нигде работать, кроме как в «Эддисон Керк». Слишком много было для нее здесь привлекательных моментов, и, конечно, ей нравились люди, с которыми она работала, а отнюдь не Томсон Уэйкфилд, до которого ей нет дела! Он, по-видимому, и не знает, какие замечательные сотрудники работают в его компании, уксус он этакий!
Водители, Уилф, руководящие сотрудники, которых она возила повсюду, — все без исключения были славными людьми. Но мысли ее все время возвращались к Томсону Уэйкфилду. Какой он? Так ли он суров, как ей показалось? Но теперь это уже не узнать. Лучше продолжить поиски новой работы.
Ей было неловко возвращаться в отдел транспорта после неприятного разговора с боссом. Не оставь она сумку в шкафчике — ушла бы сразу же, чтобы никто и не заметил. Но, поразмыслив, сочла, что обязана из вежливости сообщить Кевину Визи, что он лишается одного водителя, если он еще не в курсе. К счастью, она вернулась в отдел уже после пяти: почти все успели отправиться домой на выходные.
— Все в порядке? — улыбнулся Кевин, и Янси поняла, что, хотя его и снедало любопытство, он и понятия не имел, почему ее вызвали на ковер.
— Не совсем, — ответила она и, немного смутившись, вынуждена была признаться: — Меня отстранили от работы.
— Тебя… — Кевин в полном удивлении уставился на нее. — Почему?
— А разве ты не знаешь?
Ему явно ничего не было известно — Томсон Уэйкфилд, похоже, не нажаловался на нее начальнику отдела. Да это оказалось и ни к чему: он и сам справился в своей грубой, властной манере.
