В Глостер, девушку отвозила мать. Когда она стала задерживаться в офисе допоздна, отец предложил купить Финн машину. Эстер согласилась, настояв лишь на том, что выбирать будет сама. Она и мысли не допускала, чтобы ее дочь разъезжала в грохочущей, консервной банке, которую мог бы купить Эварт. Финн догадывалась, что родители ее матери частенько помогали им деньгами, и покупка машины не стала исключением. Ее мир рухнул несколько месяцев спустя, когда Эстер объявила, что уходит из семьи. Финн была настолько шокирована этим известием, что не сразу поняла смысл сказанных слов.
— Что значит — у тебя появился другой мужчина? — с трудом выговорила она.
— Клайв. Его зовут Клайв.
— А как же папа?
— Мы все обговорили с твоим отцом. Наши отношения уже не те, что были прежде. Я подам на развод, как только все утрясется.
Финн замечала, что в последнее время ее мать чаще обычного раздражалась из-за отца, но чтобы дело дошло до развода?!
— Я не передумаю, Финн. Я устала от постоянной борьбы за существование. Твой отец живет в воздушном замке, и... — Она запнулась, посмотрев в лицо дочери, и продолжила: — Я не буду оскорблять Эварта, знаю, как ты ему предана. Просто постарайся понять, Финн. Я еще молода и могу начать жизнь с чистого листа. Лучшую жизнь.
— И этот Клайв — часть твоей новой лучшей жизни?
— Да. Когда-нибудь я выйду за него замуж, но мы не торопимся с этим.
— Ты просто хочешь стать свободной?
— Вот именно! Теперь ты работаешь, получаешь жалованье, хотя я не удивлюсь, если отец захочет, чтобы ты с ним поделилась. — Эстер посмотрела на дочь и добавила: — Я нашла небольшую квартирку в Глостере, вот адрес. Я ухожу от твоего отца, милая, но не от тебя. Ты можешь переехать ко мне, когда захочешь.
Финн никогда не помышляла о том, чтобы бросить отца. Ее дом был здесь, на ферме, с ним и Руби.
Именно тогда и закончилась их счастливая жизнь. Вскоре заболела Руби, и Эварт ухаживал за ней, пока Финн не приезжала вечером с работы. Счета от ветеринара росли как снежный ком, но старый мистер Дьюк не требовал платы немедленно, позволяя Финн платить, когда имелись средства. Девушка постоянно была занята. Она и не представляла, сколько всего делала ее мать, когда жила с ними. Финн, конечно, помогала, если ее просили, но теперь заботы полностью легли на ее плечи. Шло время. Финн познакомилась с Клайвом Гилламом, и, как ни странно, он ей понравился. Спустя пару лет она присутствовала на их с мамой свадьбе. Эварт очень боялся, что Финн переедет жить к матери, но она убедила его, что ее дом здесь, с ним и Руби.
Как оказалось, эта свадьба стала лишь первым звеном в цепи больших перемен. Мистер Колдикотт решил продать свое имение Бродлендс и переехать в места с более теплым климатом. Не успели они и глазом моргнуть, как фермы «Жимолость» и «Тис», а также ряд других построек перешли к новым владельцам — братьям-холостякам Алладайк, а в хозяйском доме Бродлендс-Холл появилась команда строителей и архитекторов, которые переделывали все на современный лад.
Финн видела братьев однажды, когда ее лошадь паслась на землях имения. Мимо прошли двое мужчин, погруженные в беседу. Тот, что повыше, темноволосый, должно быть, и был Тайрелл Алладайк, о котором она слышала. Он держался и говорил так уверенно, что у девушки не осталось сомнений — то был новый хозяин Бродлендса. Ходили слухи, что это крупный финансист, который большую часть времени проводит либо в Лондоне, либо за границей. Он собирался жить в имении, когда позволят дела, а его младший брат Эшли поселится здесь, чтобы следить за ходом строительных работ и управлять владениями.
Молва гласила также, что миссис Старки, экономка прежнего владельца Бродлендса, будет работать у новых хозяев, присматривая за Эшли, у которого были проблемы со здоровьем. Но Финн знала, что не всем слухам можно верить.
Братья Алладайк нанесли визит на ферму «Жимолость», когда Финн была на работе.
— Кажется, над нами установят надзор, — весело прокомментировал Эварт.
За последний год многое изменилось. Начать с того, что старый мистер Дьюк решил оставить ветеринарную практику. К счастью, девушка полностью с ним расплатилась за лечение Руби. Однако ее очень беспокоило, будет ли его преемник столь же великодушным, чтобы позволить ей платить в рассрочку. Руби была уже очень стара, и не проходило и пары месяцев, чтобы ей не требовалось то или иное лечение.
Кит Певерилл, новый ветеринар, высокий светловолосый мужчина лет тридцати, оказался, к счастью, таким же добрым и понимающим, как и его предшественник. Финн уже два раза прибегала к его услугам. Однажды, прибираясь в доме, девушка нашла письмо, отправленное из имения Бродлендс. Скорее это было официальное уведомление, гласившее, что им следует немедленно заплатить за аренду фермы и привести ее в должный вид. В противном случае дело будет передано в суд. Финн понятия не имела, что отец не платит ренту. Едва переступая подгибающимися от волнения ногами, отправилась разыскивать Эварта.
Отец самозабвенно чинил старый помятый квадроцикл, который он откопал неизвестно где, и все прочие дела его не интересовали.
— Не обращай внимания, — отмахнулся он. — Стоило бумагу марать!
За ужином Финн снова заговорила о письме.
— Знаешь, цветочек, ты все больше становишься похожей на маму, — с улыбкой заметил Эварт.
Девушка не дала сбить себя с толку, понимая, что хотя бы один из них должен быть практичным.
— Что мы будем делать, если нас отсюда вышвырнут? Что станет с Руби?
— До этого не дойдет, — убеждал отец, — просто новый хозяин показывает зубки.
— Но письмо подписано Эшли Алладайком!
— Написал-то его Эшли, но наверняка по приказу своего старшего братца.
Тайрелл Алладайк. Его образ прочно запечатлелся в сознании Финн, в то время как младшего брата она едва могла припомнить.
— Это столичная манера ведения дел, — уверенно продолжал Эварт. — Все-то им надо тщательно записать и разложить по папкам, на случай судебного разбирательства. — При этих словах Финн побледнела, и отец поспешил успокоить ее: — Но до этого дело не дойдет. Многие поколения Хокинсов жили на ферме «Жимолость», и никто не выгонит нас с этих земель, обещаю тебе.
К несчастью, за тем письмом последовало другое, отправленное из адвокатской конторы в Лондоне, уведомлявшее их о необходимости освободить ферму до сентября. И Финн впервые в жизни испытала чувство ненависти к человеку, который мог так с ними поступить. Она каждую минуту с ужасом ожидала прихода судебных приставов, а ее отец по-прежнему оставался невозмутим.
В сентябре ее страх перед судебными приставами и возможным выселением отошел на второй план. Серьезно захворала Руби. Девушка забросила работу и самозабвенно ухаживала за кобылой, пока та не поправилась. Возвратившись в контору, Финн не смогла солгать боссу об истинной причине своего отсутствия и услышала в ответ, что дела фирмы идут на спад, и ожидается сокращение штата.
