Гидеон позвонил только в среду вечером, когда Эйлин уже начала паниковать.
— Ну, наконец-то! — воскликнула она, не подумав.
— Что-то случилось?
— Правильно ли мы поступаем, заключая брак?
— Я никогда не прощу тебе, если ты обманешь мои ожидания, — натянуто произнес он, помолчав.
— Соблазненный и покинутый на пороге отдела регистрации браков, — пошутила она. Можно подумать, что кто-то решится такое сделать! — Извини, — уже серьезным тоном сказала она. — Просто... кажется, я нуждаюсь в ободрении.
— Пожалуйста. По отдельности мы почти не имеем шансов получить право на опекунство над Виолеттой Эйлин Лэнгфорд. Если же поженимся, наши шансы будут гораздо выше, чем у других претендентов!
— Ну, тогда вдевай гвоздику в петлицу своего пиджака, — ответила она, почувствовав себя значительно лучше.
К своему удивлению, Эйлин прекрасно спала в эту ночь. Церемония была назначена на три часа. Гидеон предложил следующий план: за ней заедет шофер, утром в понедельник Гидеон сам отвезет Эйлин к ней домой, она возьмет свою машину и вечером приедет в свой новый дом, «Оуквейл».
К тому времени, когда появился шофер, Эйлин была уже твердо уверена в правильности того, что делает. А нервничала только потому, утешала она себя, что не каждый день девушки выходят замуж, и не всегда за таких мужчин, как Лэнгфорд.
Когда Эйлин вошла в зал регистрации, Гидеон встретил ее и произнес:
— Я знал, что моя невеста красива, но сегодня ты выглядишь потрясающе. — Он слегка прикоснулся к ее губам.
Что ей оставалось? Она улыбнулась. Свидетели происходящего имели возможность убедиться в том, что Гидеон вел себя как самый счастливый человек на свете. Улыбаясь, он протянул Эйлин букет роз, потом вынул одну из них и вдел себе в петлицу. Эйлин засмеялась.
— Все будет хорошо, я обещаю, — шепнул он, и в этот момент ее ослепили вспышки фотокамер. Церемония прошла без сучка и задоринки, хотя Эйлин боялась, что начнет заикаться или потеряет голос.
После бракосочетания молодожены дали возможность сфотографировать себя для прессы. Потом Эйлин и человек, за которого она только что вышла замуж, сели в машину и уехали. По дороге она сняла перстень с правой руки и надела на левую, рядом с обручальным кольцом, и тут заметила, что Гидеон проследил за ее движением.
— Теперь я должна тебе два кольца, — поспешно сказала Эйлин.
— Ты меня поражаешь! — заявил он.
— Я знаю, — сказала она, улыбнувшись.
Его взгляд был устремлен на дорогу, но по тому, как дрогнули уголки его губ, она поняла, что он тоже готов рассмеяться.
Когда они приехали домой и приняли поздравления от мистера и миссис Моррис, Гидеон спросил, не хочет ли она переодеться у себя и помыть руки. Они поднялись по широкой лестнице, и тут до нее дошло, что он имел в виду ее комнату. О боги! Ведь миссис Моррис, его экономка, скоро поймет, что они не спят в одной постели.
Однако долго беспокоиться об этом Эйлин не пришлось, потому что Гидеон распахнул дверь и пропустил ее вперед.
Это была просторная спальня с огромной двуспальной кроватью, элегантно обставленная, с пушистым кремовым ковром, в котором утопали ноги, и кремовыми же занавесками.
— Тебе будет удобно здесь, но, если ты захочешь что-нибудь изменить, помни, что ты теперь хозяйка.
— Спасибо, Гидеон, — сказала она, думая, что это очень любезно с его стороны, но, если Джастина скоро вернется, у нее не будет времени что-то менять. Да тут и не требовалось ничего переделывать.
В комнате оказалось еще две двери. В ванную комнату, догадалась она, и гардеробную. Однако она ошиблась.
— Здесь твоя ванная, — сказал Гидеон, показывая на одну из дверей, — а это, — он кивнул на другую, — дверь в мою комнату.
— В твою комнату?! — Пораженная, она уставилась на него, широко открыв голубые глаза. — Здесь нет замка! — заметила она.
— Не паникуй. Успокойся и послушай, — настоятельно попросил Гидеон.
— Ты сказал, что наш брак не будет супру...
— Тот факт, что я буду спать в соседней комнате, не означает, что я собираюсь предъявлять свои супружеские права!
— Тогда объясни, что именно это означает! — выпалила Эйлин. — Здесь, наверное, полдюжины спален, которыми ты можешь воспользоваться, или...
— Избави Боже от оскорбленных девственниц! — взмолился Гидеон, а ей захотелось влепить ему пощечину. — Послушай, я тебе уже говорил, что надежность миссис Моррис сомнений не вызывает. Что вызывает сомнения — это присутствие новых людей в доме.
«Новых людей»? Неужели он имел в виду ее? Не может быть. Тогда кого же?
— Няня! — напомнил он ей. — Нам же потребуется няня, ведь правда?
— Правда, — согласилась Эйлин, немного успокоившись.
— Няня, которая, нравится это нам или нет, может оказаться в наше отсутствие в этой части дома в любое время дня.
— Ты хочешь сказать, что она может войти сюда?
— Скорее всего, нет. Но я не могу подвергать риску мое желание получить опекунство над дочерью Кита. И не хочу, чтобы до Расселла и его жены дошли слухи о том, что молодожены спят в разных концах дома.
— Неужели ты считаешь, что Памела может опуститься настолько, что станет расспрашивать нашу няню?
— Сомневаюсь, что она стала бы делать это лично, но она может нанять любого, кто выудит полезную информацию.
— Просто невероятно!
— Речь идет о возможности получить большие деньги... Памела жаждет этого, — коротко сказал Гидеон.
Эйлин подумала о малышке. Бедная крошка! Просто невозможно оставить ее у такой женщины.
Внезапно Эйлин снова охватила паника. Ведь Гидеон может захотеть предъявить свои супружеские права. На самом деле он никогда (за исключением нескольких поцелуев, когда возникала опасность, что за ними наблюдают) не делал ничего, что могло бы дать ей повод для подобного подозрения. К тому же, если бы у него было такое намерение, он мог бы точно так же войти к ней в отдельную комнату, как и в смежную.
— Кажется, я волнуюсь без повода, да? — извиняющимся тоном сказала она, слегка пристыженная.
— Причина твоих страхов кроется во мне, — великодушно принял он вину на себя. — Я собирался показать тебе твою комнату в прошлое воскресенье, но потом подумал, что это может тебя расстроить, и решил, что, наверное, лучше повременить. — Он помолчал, глядя на нее. — Ты не расстроилась сейчас?
— Нисколько, — решительно заверила она.
— Я хотел бы попросить тебя, чтобы дверь между нашими комнатами, которая будет, естественно, закрыта ночью, — (Эйлин почувствовала обидный намек: можно подумать, что это его чести что-то угрожает!), — была открыта днем. Поскольку ты будешь уходить позже меня, пожалуйста, открывай ее и оставляй так на весь день.
